ЧВК «Пересвет». Книга четвёртая Глава 1 Первая книга: https://author.today/reader/348491/3210981 Где-то над нами гудели двигатели тяжелого транспортного вертолета, принадлежащего ВВС Империи. Но здесь, в десантном модуле, который был прицеплен под брюхом винтокрылой машины, оставалось довольно тихо. По крайней мере разговаривать можно было без гарнитур. Где-то рядом летел другой такой же вертолёт с еще одним десантным модулем. Помимо него нас сопровождало звено штурмовых вертолётов, в чьи задачи входило прикрытие эвакуации. Оба тяжелых транспортника направлялись к тихоокеанскому побережью Южной Америки через воздушное пространство Чили. Позади нас отчетливо виднелся силуэт вулкана Сумако — покрытая льдом вершина отдавала в ночи серым, всё остальное почти сливалось с темнотой. Где-то у его подножия лежали руины разрушенного городка, чьи руины стали могилой для многих, кто решил встать на путь террора. Но такова судьба, таков их выбор. Виталику наконец-то удалось выбраться из своего бронированного экзоскелета — схватка выдалась невероятно сложной. Подтверждением тому были многочисленные вмятины на броне и шлеме. Прошло несколько минут, прежде чем нам удалось закрепить броню у стены десантного модуля. Меньше всего нам хотелось оказаться раздавленными этой махиной, когда вдруг нас накроют непредсказуемые ветра Анд. Наконец мы уселись на скамью. Она была жесткой, ни капли не удобной, но моему израненному и уставшему телу показалось, что я оказался на самом удобной мягкой мебели во всём белом свете. Виталик устроился рядом, достал из кармана платок, которым протёр лицо и шею. Время от времени он поглядывал на наручные часы. — Это ещё кто? — наконец поинтересовался Виталик, указывая на тело мужчины в медицинском модуле. На его груди незнакомого Виталику человека виднелась здоровенная рана, залитая жижей. Но мужчина всё равно оставался без сознания, а его кожа стала слишком уж бледной. При иных обстоятельствах его можно было счесть мертвым, но датчики модуля показывали, что сердце всё еще бьётся. — Его зовут Константином Корнеевым, — ответил я. — София наняла его для поисков сестры. Редкостный говнюк. — Тогда почему он здесь? — Он навёл нас на след Софии. А потом спас меня. — Понятно, — моих доводов Виталику оказалось достаточно. В общем-то это была его черта характера — не лезть в душу с ненужными расспросами. Эдакое умеренное любопытство. — Через тридцать секунд начало, ваша светлость. — Действительно, — я сверился с наручными часами и перевёл взгляд на узкое окно в конце модуля, больше напоминавшее бойницу. Спустя полминуты вершину вулкана, находившуюся на высоте более трёх километров над уровнем моря, и небо соединил светящийся луч. Несколько секунд свечение ещё держалось, а потом вдруг резко растаяло. Примерно с минуту ничего не происходило, а потом вдруг из жерла вулкана вдруг вырвался поток раскалённой лавы. Издалека всё это выглядело как всплеск — нечто похожее можно наблюдать, когда кинешь в воду здоровенный булыжник. Большой «плюх». Вот только в этот раз вместо булыжника была вольфрамовая болванка, выпущенная с орбиты и наделенная огромной кинетической энергией, а вместо воды — раскалённая лава, запечатанная под толстой вулканической пробкой. Так что «плюх» в этот раз получился знатный и масштабный. Вместе с лавой вверх взлетели куски той самой вулканической пробки. Их огненные росчерки отчётливо виднелись на фоне темного неба. Достигнув максимальной высоты, они начали падать, неся с собой разрушения. На наше счастье, мы были уже далеко, и вулканическая бомбардировка не могла нам навредить. — А вот сейчас началось самое интересное, — сказал я. Вершина вулкана Сумако начала покрываться сетью трещин, из которых просачивалась огненная лава. Трещин становилось всё больше и больше, пока от снежной вершины не осталось и следа — всё, что мы могли видеть, покрывала лава, медленно ползущая к подножию. Спустя некоторое время вершина начала складываться во внутрь, обрушаясь большими кусками. В конце концов высота некогда величественного стратосферного вулкана уменьшилась почти вдвое. Лава продолжала изливаться, ползя по пологим склонам, сжигая на своём пути леса. Мы наблюдали это жестокое, но притягательное представление до тех пор, пока пылающая гора не превратилась в мерцающую точку. — Во дела… — протянул Виталик. — Да уж… Зато всё, что было на той базе, уничтожено, — ответил я. — Я бы так не сказал, — Виталик кивнул на прозрачный вертикальный «саркофаг», в котором находилась София. Со стороны казалось, что она плавает в колбе, наполненной жидкостью, однако это было совершенно не так — мощное магнитное поле удерживало её тело так, чтобы она не соприкасалась со стенками. Казалось, что София просто спит — расслабленные конечности, чуть изогнутая спина, расправленные плечи… Но если подойти к «саркофагу» вплотную, то можно было заметить, как за опущенными веками мечутся глазные яблоки, как на шее тонкие, едва заметные струйки дыма затягивают рану, оставленную выстрелом. — Я не мог её там оставить, — сказал я. — Ты же понимаешь. — Понимаю, ваша светлость. Понимаю, — кивнул Виталик. — Однако я вижу в ней угрозу. — В Софии или в той, силе, что теперь живёт в ней? — уточнил я. — А есть разница, ваша светлость? Посмотрите, что она сделала с моей бронёй голыми руками. Я вообще не уверен, что существо — София! — Я понимаю тебя, дружище. В один из моментов я и сам засомневался… Но… — Но что? — Но я увидел в её глазах прежнюю Софию. Дерзкую, страстную, целеустремлённую! Это продолжалось всего лишь толику секунды… Но мне хватило! Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы вернуть её! — А если не выйдет, ваша светлость? — Виталик был на редкость настойчив. Впрочем, он имел на это полное право, ведь без него нам всем прешёл бы конец. — А если не выйдет… — слова застревали комом у меня в горле. — Если не выйдет, я лично… Я лично уничтожу Софию! После этих слов в десантном модуле повисло молчание. И только гул вертолётных двигателей, вперемешку списком систем жизнеобеспечения медицинского модуля, хоть как-то разбавляли её. — Интересно, как там Шеф и Дамьян? — наконец я решился нарушить тишину. Эти двое летели в соседнем десантном модуле. — На Шефе как на собаке всё заживает, — отмахнулся Виталик. — А этому здоровяку-сербу всё ни по чём! — Угу, — согласился я, хотя подобной уверенности у меня не было, потому что я видел, как сильно этих двоих потрепало. Впрочем, Константину Корнееву досталось куда больше! — Так что именно произошло в Рио-де-Жанейро? — поинтересовался Виталик. — Кое-что мне рассказала Снежана, но остальное для меня тёмный лес. — Это долгая история… — я попытался увильнуть от её пересказа, потому что чертовски устал. Но, с другой стороны, я знал, что не смогу нормально уснуть, пока мы не доберёмся до своих. — До нейтральных вод, где нас подберут, еще куча времени, ваша светлость, — парировал Виталик, бросив взгляд на наручные часы. — Так что я слушаю. — Хорошо, — нехотя согласился я. — Значит дело было так… Мне позвонила администратор одного отеля, которой я заплатил за информацию. Кто-то заплатил за номер Софии, но при этом никто в него не заселялся. Мы с Дамьяном пришли и разнесли пару номеров, прежде чем схватили вот его… — я кивнул на Корнеева. — Оказалось, что он ключ ко всему… — Что за чушь, — подал голос Шеф. — Все знают, что профессор Марьясов давно мёртв. — Поверьте, господа, до недавнего времени я сам так считал, — парировал Корнеев. — Но всё оказалось куда как запутанней! — Этот пёс брешет, как дышит! — выдал Шеф. — Думаю, что он спецом заманил мадам Злючку в Рио для того, чтобы сдать её… — Сдать её кому? — расхохотался Корнеев. — Старик, твои фантазии нелепы, хотя и в них есть доля правды. — Так в чём правда? — спросил я. — Правда в том, что меня использовали, для того чтобы София прилетела в Рио! — Я же говорил! — не унимался Шеф. — Что ты там говорил? Напридумывал себе, старикашка! — Я тебе сейчас всеку, придурок! Узнаешь, как бьют настоящие мужики! Шеф уже развернулся, чтобы исполнить сказанное, но от этого фургон начал вилять по дороге и даже чуть не вылетел на полосу встречного движения. — Так! Стоп! — вмешался я в нарастающий конфликт. — Шеф, веди аккуратней. Лишнее внимание нам не к чему. А ты, — я ткнул указательным пальцем в грудь Корнеева, — Рассказывай всё по порядку, без утайки! Понял? — Понял я, понял… — ответил Корнеев. — Принято, вашество, — пропыхтел Шеф, закуривая сигарету. — Молчу, как рыба об лёд. — Вот и славно, — сказал я, откидываясь на пыльную жёсткую спинку кресла. — Рассказывай. Для начала нам всем хотелось бы узнать, кто ты такой и как София вышла на тебя? — О, с этим всё просто… Мы с Софией вместе учились на факультете кибернетики в Москве. Пару раз ходили на свидания, но потом поняли, что любовного интереса между нами нет, только физическая близость… Ну вы поняли! В общем, мы расстались друзьями. По окончании обучения, наши пути разошлись. Это было не удивительно — София имела дворянские корни и именитого отца-учёного, а я всего лишь был чертовски одарённым выпускником престижного учебного заведения. Мне предложили рискованную работу — добывать технические наработки ведущих дворянских Домов… Ну там Фадеевых, Басмановых-Астафьевых и других и продавать их на нелегальных аукционах через «серых» дилеров. Я подписался и по началу дела шли довольно неплохо — диплом открыл мне двери нескольких научно-исследовательских институтов, а привлекательная внешность и врождённое обаяние открывали мне многие двери, в том числе и секретных лабораторий. Разного рода чертежи и наработки приносили мне неплохие прибыли… Но в какой-то момент всё вдруг пошло наперекосяк и моей персоной вдруг занялись службы безопасности сразу нескольких Домов… Я до сих пор не знаю, в чём именно было дело, но догадываюсь, что пошла наперекосяк одна программа орбитального бомбардировщика. То ли заряд упал куда-то на Алтае, то ли что-то ещё… Короче — пришлось мне залечь на дно. Ну там экономить на всём — еде, одежде, туалетной бумаге и, главное, на доступе в Импернет. Последнее, кстати, было особенно невыносимо! И в один прекрасный момент со мной вдруг связалась София! Предложила свалить в Южную Америку и там поискать её пропавшую сестру — Екатерину Марьясову. Она, мол, устроилась на работу в одну из местных контор. Ну а я что? Сменить полуподвальный образ существования на жаркое солнце, бананы и свежевыловленных морских гадов? Да я всегда готов! К тому же моей коже чертовски недоставало витамина Д! Он, если что, вырабатывается под действием солнечных лучей. Да и все расходы София брала на себя. В общем, прилетел я в этот славный, гостеприимный южноамериканский город, начал наводить справки помаленьку, и выяснил, что специфического рода люди, прибывшие в Рио, кхм, по делам, селятся в одной гостинице. Я сходу придумал себе историю, заселился и понемногу начал расспрашивать. Оказалось, что в этой гостинице не просто предоставляют гостиничные номера, а вербуют иностранцев на высокооплачиваемую работу в одну контору. Правда, с неясными перспективами карьерного роста. И среди нанятых была женщина, похожая на сестру Софии — Екатерину! Ну я и сообщил об этом Софии. Через несколько дней та прилетела и сразу же встретилась со мной, даже в номер не успела заселиться. Мы поговорили о моём расследовании, о прошлых днях и на минуту мне показалось, что она соскучилась по мне. Ну как по мужчине… Я хотел было её поцеловать, но она влепила мне пощёчину! Я ни хрена не успел сообразить, потому что на нас напали, затащили в какую-то тачку прямо посреди белого дня! Ну это ж Южная Америка, иностранцев часто похищают ради выкупа… Хотя верноподданных Империи обычно не трогают, ибо себе дороже такое проворачивать! Ну я похитителям об этом и завил, а они как давай ржать над моими словами, при этом переговариваясь на местном португальском диалекте. Они ж не знали, что я португальский знаю и даже смотрел их мыльные оперы без перевода. В общем я выяснил, что некий «старик» приказал забрать Софию, потому что она крайне ценна. Ну ещё, что меня использовали, скармливали нужную информацию, чтобы я заманил её за пределы нашей Империи. Я тихонько сообщил всё это Софии и на следующей остановке нам удалось вырваться из машины. У Софии такие сильные ноги! Она обхватила ими шею одного из похитителей и свернула её! Представляю, на что она теперь способна в постели! Но не суть… Мы некоторое время скрывались в местных трущобах — фавелах, слава Богу относительно благополучных. Софии даже удалось связаться с вами, прежде чем нас нашли… Среди преследователей был человек, запрещавший остальным стрелять, и назвавший Софию дочерью. Я даже мельком видел его и он, чёрт побери, похож на портрет из учебников! Только чутка постаревший… Ну там седина в волосах, морщинистая шея, дурацкие усы… Потом Софию схватили, она вскрикнула «Папа!»… Мне достался её рюкзак с документами и картой «Золотая корона Империи»… Я не придумал ничего лучше, чем спрятаться в номере гостиницы, за который София заплатила, но в который так и не заселилась. В нём я и прятался, по ка вы меня не нашли. Остальное вы знаете… — Мне одному хочется втащить этому типу? — поинтересовался Дамьян, щёлкая костяшками пальцев. — Но за что⁈ — воскликнул Корнеев. — За манеру изложения, — ответил за серба Шеф. — А вот вашеству по любому за то, что ты был хахалем Софии. На его месте я бы тебя так отмудохал… Но тебе повезло — он у нас сдержанный! Аристократ и всё такое… — Довольно! — рявкнул я. Впрочем, доля правды в словах Шефа всё же была — на моменте, где Корнеев рассказал о близости с Софией, у меня закипела кровь! — Допустим, что всё, что ты рассказал — правда… — Это правда! — перебил меня Корнеев. — Чистая правда! Клянусь! — Допустим, — повторил я. — Что ты забирал из своего номера в гостинице «Verónica»? — Свои документы! — ответил Корнеев. — Думал свалить поскорее, но потом выяснил, что меня ищет ещё и местные легавые. Всё остальное время я прятался в номере Софии… — Тогда объясни, какого хрена ты не мылся, сидя в номере с душем? — Да вы слышали, какая там слышимость? Всё слышно — как вода бежит, как трахаются в соседнем номере… Я даже смывал в сортире раз в сутки! Боялся, что кто-то из горничных услышит подозрительный шум! Два раза я спускался по той самой пожарной лестнице, чтобы купить чего-нибудь пожрать… — Меня сейчас стошнит, — пробормотал Дамьян. — Какой нежный здоровяк! — фыркнул Корнеев, а потом с любопытством посмотрел на меня и спросил. — А как вы вышли на меня? — Ты продлил бронь на номер, — ухмыльнулся я. — И это показалось чертовски подозрительным одной моей знакомой. Ага! — воскликнул Корнеев. — Подкупили персонал отеля! Умно, умно… Я бы тоже так поступил. Неожиданно Шеф включил поворотник и прижался к обочине дороги. — Что происходит? — поинтересовался я. — Снежана на связи, — ответил Шеф, открывая терминал для защищённой спутниковой связи. Вскоре перед нами снова было изображение Снежаны. Увидев её выдающиеся формы, Дамьян скромно сглотнул, а Корнеев невольно присвистнул, за что получил короткий, но мощный удар под дых. Но мой секретарь и бровью не повела. — Ваша светлость! Мне удалось проследить маршрут одного из автомобилей до отправной точки, — сказала Снежана с присущим ей холодком в голосе. — Изначально он выдвинулся из одного небольшого частного аэродрома, затем остановился на несколько минут у отеля «Verónica»… — Твою мать! — невольно выругался я. Глава 2 Интересный складывался паззл — в этом самом отеле «Verónica» обосновались крепкие парни европейской внешности, у которых армейские привычки и выправка. Там же предлагают работу… — Снежана, золотце, а не могла бы ты пробить владельцев этого отеля? — попросил я адъютанта. — Я предположила подобный запрос с вашей стороны и уже начала наводить справки… — Неужели я настолько предсказуем, — притворно возмутился я. Снежана напрочь проигнорировала моё замечание и продолжила, как ни в чём не бывало: — По предварительным данным раньше отелем владел наш соотечественник из Армянской губернии, но несколько лет назад он продал бизнес некой организации, связанной с международными инвестициями. — На кой чёрт покупать задрипанный отель, особенно если у тебя в обороте иностранные активы? Как-то не тянет это на удачное капиталовложение, — вставил свои пять копеек Дамьян. — Не могу ответить на этот вопрос. Но бывший владелец находится в своём загородном имении в Армении. И, почему-то, его личность привлекала Специальный отдел. — Думаю, что личный визит к этому господину сможет пролить свет на некоторые вопросы, — ухмыльнулся я. — Подключи нашего Виталика, пускай поговорит с ним по душам. — Принято, ваша светлость! Конец связи. Голографическое изображение Снежаны исчезло. — Получается, что постояльцы отеля каким-то образом связаны с убийцами семьи Маркуса, — резюмировал Шеф. — Не обязательно на прямую, — покачал я головой. — С таким же успехом в отеле может располагаться хаб, где нанимаются разного рода головорезы. — Но почему там только выходцы из Европы? — нахмурился Дамьян. — Наверняка им нужно больше платить, чем местным наёмникам. — Пфф! — вдруг вклинился в разговор Корнеев. — Как раз тут всё очень, очень просто! — Просвети нас, не стесняйся! — У этих наёмников нет никакой связи с этой землёй. Сами прикиньте — ни родственников, ни имущества, ни культурных привязанностей. Местные для них просто аборигены. А европейцам на аборигенов насрать. Вспомните историю покорения Нового Света, Опиумные войны, колонизацию Африки, господа! — В его словах есть логика. Жестокая логика, — согласился я с Корнеевым. — Если только… — Это, во-первых, — бесцеремонно перебил меня Корнеев. — А, во-вторых, вы напрочь забываете о моём роде деятельности! И о том, что я был постояльцем в отеле «Verónica» и таки сумел кое-что разузнать. — Срање! — ругнулся Дамьян на сербском, одновременно замахиваясь на Корнеева. Тот рефлекторно шарахнулся в сторону. — Может все же разок втащить ему за неуважение? — Давай сначала послушаем, что этот тип нам скажет, — ответил я. — Молись, чтобы это было что-то важное, — недобро ухмыльнулся Дамьян. — А то придётся и эти трусы отправить в помойку. — Вам всем не хватает благожелательности… — Корнеев обвел всех нас осуждающим взглядом, словно бы это могло разжалобить нас. Наивный! — На то есть причины, — недобро ухмыльнулся я. — И одна из них сидит прямо напротив меня. А так мы белые и пушистые. — Что-то не похоже… Удивительно, что София вообще с вами снюхалась! — Эй, малой! Ты дёргаешь тигра за усы, — подал голос Шеф. В этот раз его замечание было весьма своевременно, особенно учитывая вздутые от гнева жилы, проступившие на шее и руках Дамьяна. — Ладно, ладно! — Корнеев сделал примирительный жест раскрытыми ладонями. — Я противник физического насилия, знаете ли… — Да, причај већ! — рявкнул Дамьян. — Понятия не имею, что это значит, но интонация определенно подталкивает в нужное русло. В общем и целом, расклад по отелю «Verónica» следующий — наёмников вербуют несколько мелких контор. Формально, по контрактам, их служба заключается в сопровождении различных грузов, охране всяческих отдаленных объектов. Но по факту нанятых бойцов передают в «субаренду». Какой-то крупный игрок. И занимаются они там далеко не охраной. Поговаривают, что далеко не каждый наёмник возвращается с этой «субаренды» живым или хотя бы целым… Но деньги платят хорошие! Прям выходцев из Российской Империи берут не очень охотно — разве что разного рода преступников, дезертиров, людей с запятнанной репутацией. А вот всяких беженцев из Серой Зоны и уцелевших частей Европы берут почти не глядя. Одно из условий — знание разговорного русского. — Ну обо всём этом мы представление кое-какое имели, — сказал я, сложив скрещенные руки на груди. — Есть у тебя информация о том, на кого по факту работают наёмники? — Точного названия я не выяснил… Точнее не успел выяснить. Узнал лишь, что Екатерина Марьясова, сестра Софии, останавливалась в отеле, но пробыла там меньше суток. А потом за ней приехал целый кортеж и с тех пор она пропала из виду. Об этом я и сообщил Софии… Остальное я уже рассказывал и повторять не собираюсь. Палящее южное солнце неумолимо клонилось к закату, окрашивая небо в густые бордовые цвета. — Ладно, давайте найдем какую-нибудь ночлежку, где не задают вопросов. Нужно немного отдохнуть… Да и этого горе-шпиона привести в божеский вид, — сказал я. — Шеф, трогай! Мы снова начали движение по улицам Рио-де-Жанейро. Искать подходящее жильё в историческом центре или отелях курортной зоны было сомнительным мероприятиям, и Шеф направил наш фургон в сторону окраин, где нашли себе приют многочисленные жители фавел — бразильских трущоб. — Вашество? — подал голос Шеф. — Что? — я оторвался от созерцания мелькающих за окном пейзажей. — Походу за нами хвост. Два чёрных вкруг тонированных внедорожника совершают те же манёвры, что и мы. Я специально дважды поворачивал, а они словно прилипли. Попробуем оторваться? Я посмотрел через пыльное заднее окно — и впрямь, за нами два здоровенных, хромированных и отполированных до блеска джипа. Не очень подходящие машины для незаметной слежки. — На этой колымаге? Не думаю, что стоит рыпаться. Лучше сверни куда-нибудь, где поменьше пешеходов. — Как скажешь, вашество. Через несколько минут наш фургон свернул в какую-то промзону с обустроенными парковками для грузовиков с одной стороны, и ангарами, обнесёнными кирпичной стеной, с другой. Внедорожники повернули следом за нами и тотчас начали набирать скорость. Почти настигнув нас, один из них резко выскочил на полосу встречного движения, обогнал фургон и так же резко вернулся в полосу, встав перед нами. Второй пристроился аккурат за нами. Так мы и ехали, зажатые между здоровенными блестящими тачками, пока в зону видимости не попала пустая парковка для легковых авто. Из окна едущей впереди машины высунулась рука с золотыми часами на запястье и жестом указала нам на место для остановки. — С нами хотят поговорить, — констатировал Дамьян очевидный факт. — Так давайте послушаем, — сказал я. — Шеф, остановись, раз они так настойчиво просят. Мы с нашим нежданным эскортом заехали на парковку, плавно остановились. Мы с Дамьяном практически синхронно достали пистолеты и проверили магазины. — Выбраться из одной жопы чтобы сразу угодить в другую! — воскликнул Кореев. — Вы же не собираетесь устраивать разборки с этими ребятами? — Не думаю, что до этого дойдёт, — ответил я спокойно. — Если бы хотели поделить нас на ноль, то давно бы это сделали. А так им нужно с нами поговорить. — Да о чём им с вами говорить? — не унимался Корнеев. — Может им нужен ты? — предположил я. — Тогда никакой проблемы точно нет. — Тако тачно! Отдадим и глазом не моргнём, — поддакнул Дамьян. — Вы же не собираетесь… О чёрт! У этих парней много оружия! И впрямь, из внедорожников практически одновременно вышли четверо рослых латиносов — двое из авто, стоящего спереди и ещё двое из того, что поджимал нас сзади. В руках у них было компактное короткоствольное оружие с увеличенными обоймами — что-то вроде «УЗИ». При необходимости этим парням не составило бы труда превратить наш старенький фургон в дуршлаг. Но, видимо, необходимости пока не было и это радовало. Латиносы не предпринимали никаких действий, а просто стояли и смотрели на нас, словно послушные псы, ожидавшие команды хозяина. Прошла минута или две, прежде чем открылась задняя дверь подпиравшего нас внедорожника и из него выбрался довольно тучный бронзовокожий мужчина с седыми волосами. Он разгладил светлые брюки, одернул пиджак и вытащил из-за ремня хромированный пистолет. А затем он неспешно направился к нам, мерно постукивая стволом по кузову нашего фургона. Поравнявшись с дверями, он заглянул в салон и на его смуглом морщинистом лице появилась белозубая улыбка, однако никакого радушия в ней не было и в помине, потому что взгляд оставался ледяным. Таким взглядом хищники изучают своих жертв. — Boa noite, senhores! — сказал незнакомец. — Мне нужен княжич Максим. Кто из вас есть он? О, вижу, что это вы, — он выжидательно посмотрел на меня. Его произношение было довольно посредственным, с неверными ударениями, не всегда правильными окончаниями и довольно большими паузами, будто бы он подбирает слова, прежде чем их произнести. — Ваша интуиция не повела вас. Я действительно княжич Басманов-Астафьев. — Oh, sem intuição, Senhor! — ответил незнакомец. — Человека с властью всегда хорошо видеть. — Сам княжич… — прошептал удивленный Корнеев. — А вы, сеньор…? — я вопросительно поднял бровь, ожидая что собеседник соизволит представиться. — Это позже немного. Мне нужно доставить вас одному человек. — И кто же хочет меня видеть? — На месте, всё узнать на месте, — незнакомец снова улыбнулся хищной улыбкой. — Мы можем поехать вместе, в мой авто. А то тут в салоне чем-то вонять и нет кондиционер. Он кинул короткий взгляд на Корнеева. С водительского места тихонько хохотнул Шеф. — У одного из нас выдался непростой период. А мы вроде как, уже немного принюхались, — ответил я невозмутимо. — Так что благодарю за предложение, но поедем мы на своём транспорте. — Muito bem, senhor, muito bem! — согласился незнакомец. — Просто следуйте за нами. Но есть маленький просьба — без трюков, por favor! — Никаких фокусов, — заверил его я. Незнакомец вернулся в свой внедорожник, и наша небольшая колонна тронулась в путь. Наш фургон по-прежнему оставался в середине, но конвоиры хотя бы стали держать вменяемую дистанцию. Вскоре стало понятно, что мы движемся к мосту, который позволял пересечь Baía da Guanabara, Залив Гуанабара. Тринадцать километров из стали и бетона над морем, ведущие к красивой жизни богатеев, не жалующих шумного Рио-де-Жанейро с его бесконечным потоком туристов. — Вашество доверяет этому типу? — поинтересовался Шеф. — Ни капли, — ответил я. — Но сейчас мы не в том положении, чтобы отказываться. С высоты моста были видны белоснежные яхты и катера, покачивающиеся на волнах у бесконечных пирсов, раскиданные на холмах виллы, частные вертолётные площадки. — Красиво жить не запретишь, — вздохнул Дамьян. — Интересно, в какой из этих особняков мы направляемся? Примерно через час витиеватых дорог, серпантинов и подъемов, мы, наконец-то, свернули с дороги и вскоре остановились у ворот виллы, утопающей в зелени. Только мы выбрались из фургона, как из внедорожника выбрался тучный незнакомец. — Все сдать оружие. Сопротивляться этому требованию было глупо, потому как помимо охранников из внедорожников нас встретил целый отряд хорошо вооруженных и экипированных парней. Причем и они все были местными — бронзовая кожа, темные волосы. Только после того, как нас всех обыскали, незнакомец подал сигнал и створки ворот начали отворяться. Но только мы собрались идти по широкой, мощенной камнем дорожке, как нас остановили. — Идёт только senhor княжич. Остальные ждать тут. Это было неожиданно. Хотя, впрочем, нет. Тот, кто нас ждёт, наверняка навёл про всех нас справки и знал, на что способны бойцы ЧВК «Пересвет». На кой чёрт тащить всю эту банду скопом? На его месте я бы поступил точно так же — хочешь что-то обсуждать? Обсуждай с лидером, причём с глазу на глаз. — Шеф, Дамьян, всё нормально. Поду, пообщаюсь. Ждите меня тут и никуда не уходите! — сказал я и ободряюще подмигнул. — Принято, ваша светлость, — пророкотал серб. — Почему меня все игнорируют? — возмутился Корнеев, стоявший в паре шагов от остальных. — Может и меня нужно приободрить! Шеф посмотрел в его сторону невидящим взглядом, повертел головой и сказал: — Кто здесь? Дамьян заржал над этой простецкой шуткой, и даже я улыбнулся. — Да, да… Очень смешно… — отмахнулся Корнеев. — Послал же Бог компанию… Остальное его ворчание я уже не слышал, потому как направился в сторону особняка. Дорожка проходила вдоль склона, с которого открывался шикарный вид на залив. Но внимание моё привлекла вовсе не панорама, а довольно просторная площадка в нескольких метрах вниз по склону. Судя по всему, там располагались какие-то хозяйственные постройки и гаражи, но сейчас она была плотно заставлена транспортными средствами. Это наталкивало на определённые мысли о том, что местному криминалу от меня что-то нужно. Любопытно, любопытно… Мы не стали заходить в особняк через главный вход. Вместо этого мы прошли по широкой террасе, завернули за угол и вошли через стеклянные двери прямо в просторную столовую, обставленную в классическом стиле. Но сейчас меня интересовали не мебель и интерьер, а два десятка бразильцев солидного вида, устроившихся за огромным столом. Один торец стола был свободен и от остальных присутствующих его отделяло по паре свободных мест с каждой стороны. Мой конвоир проследовал к свободному месту и уселся, как ни в чём не бывало. Судя по всему, это место предназначалось мне. И, к моему большому удивлению, одно из мест занимал Маркус! Когда я вошёл, на его смуглом лице мелькнула радость, пусть и всего лишь на мгновение. А затем его взгляд снова стал пустым. Не дожидаясь приглашения, я проследовал к торцу стола и устроился на стуле с достоинством, подобающему представителю Дома Басмановых-Астафьевых. В воздухе повисло тяжелое молчание — присутствующие изучали меня, а я их. Это действительно были представители криминальных структур — большинство лет сорока или пятидесяти. Дорогие часы, одежда, украшения. У многих татуировки, скрытые изящными костюмами, и взгляды убийц. Но сильнее всего притягивал мой взгляд человек, сидящий прямо передо мной. Нас разделяла вся длинна стола, но я не мог заметить, насколько сильно он отличается от остальных присутствующих — ничего не выражающее лицо, практически такой же, рыбий взгляд. Кожа, гораздо светлее, чем у остальных присутствующих, но с явной толикой крови индейцев и африканцев. И непонятный мне возраст, потому что ни волос, ни бровей у человека напротив просто не было. Впрочем, это изучающее молчание начинало надоедать, и я поинтересовался: — Чем обязан такому внезапному приглашению, сеньоры? Вместо ответа ближайший ко мне бразилец катнул крохотную коробочку и жестом показал на ухо. Я открыл и увидел внутри наушник. Судя по всему, наше общение будет происходить через какую-то систему перевода. Что ж, это совсем не плохо, учитывая обстоятельства. Вставив наушник, я повторил свой вопрос. Человек, сидящий напротив, чуть подался вперёд и начал говорить. Устройство, находящееся в моём ухе, начало переводить сказанное практически синхронно. Мне оставалось только считывать мимику и эмоции говорящего. — Прежде всего мы хотели бы поприветствовать княжича Максима Басманова-Аставьева на южноамериканском континенте. Пусть он и прибыл сюда абсолютно инкогнито. — Благодарю, — кивнул я. — Но моя благодарность ограничена неизвестностью. Мне не знакомы ни вы, ни все эти прекрасные сеньоры в дорогих костюмах. Иными словами, мне не понятно, с кем именно я сейчас разговариваю. — Наши имена вам ничего не скажут. Но кое-что мы всё же вам расскажем. Расскажем, что все мы так или иначе связаны с перемещением товаров между странами. Самым нелегальным образом. И в последнее время наше дело начало страдать. Причём на территории всей Южной Америки. Самым ужасным событием стала смерть целой семьи. Убили абсолютно всех — и детей, и стариков, и женщин. Впрочем, вы и сами всё видели, княжич. Я кивнул. Глупо было отрицать это, особенно учитывая сидящего неподалёку Мигеля. — Наш добрый друг Мигель рассказал нам о ваших словах и действиях, затем мы навели некоторые справки и решили, что вы подходите. — Подхожу для чего? — Для выполнения работы. Мы хотим нанять вашу ЧВК «Пересвет». Глава 3 — Что, простите? — невольно вырвалось у меня. Меньше всего сейчас я ожидал предложения о работе. Работе на южноамериканских контрабандистов. — Вы не ослышались, княжич. Мы хотим нанять вас и вашу ЧВК за очень хорошее вознаграждение, — последовал бесстрастный ответ. — Не думаю, что это уместно. Я в Бразилии с неофициальным визитом по сугубо личному делу, так что… — О, поверьте, мы в курсе вашей проблемы, ваша светлость. — Я так не думаю. В этот момент человек, сидящий по другую сторону стола, кивнул. И кивок этот предназначался Маркусу! Маркус повернул ко мне своё бледное, измученное лицо и сказал: — Я знаю твой язык в совершенстве, княжич Максим. Я на мгновение оторопел — всё то время, пока Маркус был с нами, с самого спасения на перевалочном пункте контрабандистов, он понимал, о чем общались я и мои люди! Это означало, что он знает все, о цели моего путешествия, о событиях прошлого. Все, о чем мы переговаривались, над чем шутили и размышляли Маркус слушал и запоминал. — Сукин ты сын! — прорычал я. — Подрабатывал крысой и стучал на нас? Маркус отвернулся, не в силах выдерживать мой взгляд, полный праведного гнева. — Все мои близкие мертвы, — проговорил он. — Если то, мне стало известно о вас и ваших коллегах поможет мне найти убийц, то я ни капли не сожалею. После этих слов я умерил свой — Действиями Маркуса руководило желание мести. Безусловно, это не оправдывало его лжи, но объясняло мотив. В любом случае — сейчас я ничего поделать с ним не мог. Тогда зачем распыляться попросту? От холодного расчетливого разума проку будет куда как больше! — Значит, вы хотите нанять меня и моих людей, верно? — я снова перевел взгляд на предводителя всего этого собрания. — Абсолютно, — заверил он меня. — Прежде, чем вы озвучите детали, мне бы хотелось узнать, что будет в случае моего отказа? — С вами, разумеется, ничего. В этом зале нет настолько тупых кретинов, чтобы причинить вред княжичу из Дома Басмановых-Астафьевых. Через некоторое время вы очнулись бы в каком-нибудь из многочисленных городов вашей Империи с небольшой головной болью и слабостью в мышцах. Вас бы опознали, сделали анализы, признали вас абсолютно здоровым. Вы бы вернулись в свой фамильный дворец и вскоре зажили привычной жизнью. Но случилось бы это только с вами. Что касается ваших людей… О их судьбе вы бы никогда не узнали. Быть может пираньи Амазонки обглодают их до костей. Вы видели, насколько кровожадны эти твари? В юности мне доводилось видеть скот, который перегоняли через брод. Пираньи обгладывают плоть на их ногах до самых костей. Одно из зрелищ, которое невозможно забыть. Но самым ужасным для вас стало бы осознание того, ни ваш древний род, ни ваша Империя, не станут раздувать международный скандал из-за нескольких пропавших наёмников. Прибывших в Южную Америку нелегально. Просто потому, что они наёмники. Надеюсь, я вполне подробно ответил на ваш вопрос, княжич Максим? — Вполне, — сухо кивнул я, хотя внутри меня полыхала цела буря эмоций, главной из которых был гнев. Этот безволосый сукин сын обрисовал моё положение самым красочным способом, поставив перед подлым выбором, заранее зная мой ответ на своё чёртово предложение. И всё благодаря Маркусу, рассказавшему всё о нашей небольшой команде. — Наверняка вам интересно, что будет в случае положительного решения? — Да не особо, — пожал я плечами. — Но вы всё же озвучьте эти радужные перспективы работы на вас. — Единовременный банковский перевод на очень крупную сумму, — лысый продемонстрировал открытую ладонь, и загнул первый, большой, палец. — Торговые отношения с Домом Басмановых-Астафьевых, — он загнул второй, указательный, палец. — Доступ к информации, которая позволит отыскать первопричину вашего визита в Рио-де-Жанейро, — третий, средний, палец. — Оказать услугу Империи, — четвертый, безымянный, палец оказался согнутым. Оставался всего один пункт. — Ваши компаньоны если и погибнут, то не от наших рук. Вот такой вот расклад, княжич. Лысый загнул мизинец и выжидательно посмотрел на меня. Все пункты, кроме торговых отношений, были не то интересны, от них зависели жизни людей, которые стали мне дороги. Но ни сохранение моего крохотного отряда, ни информация о Софии не смогла удивить меня. А удивил пункт об услуге Империи. — Что значит оказать услугу Империи? — поинтересовался я. — Подробности мы сможем изложить после заключения контракта, княжич Максим. И никак иначе, — спокойно ответил лысый, хотя и так было понятно, каким будет мой ответ. — Итак? — Я согласен, — ответил я. — Рад это слышать, — кивнул лысый. — Я уполномочен говорить от имени всех синдикатов Южной Америки и Карибского бассейна, в том числе и от Объединённых Мексиканских Штатов. Формально контракт будет заключён через один из наших банков. Но к выполнению вам следует приступить как можно скорее. — Тогда выкладывайте на стол все карты. — Вижу, что вы заинтригованы, — на лице лысого появилось некое подобие улыбки. — Позвольте, я начну с самого начала… Чуть более двух лет назад я и мои коллеги столкнулись с довольно любопытным явлением — резко возросшим спросом на стрелковое оружие, амуницию, экзоскелеты, компактные дроны. В исторической перспективе в этом не было ничего необычного — такие всплески обычно случаются перед переворотами, во время гражданских войн, мятежей и бунтов. Как правило, подобные сделки не осуществляются на прямую, а проходят через несколько посредников. Это делается для того, чтобы размыть след, ведущий от поставщика, к покупателю. Но сфера нелегальной торговли оружием довольно компактна и при некотором желании мы всегда могли отследить всю цепочку поставок и вычислить, в каком регионе скоро появится новая горячая точка. А любая горячая точка, как вы понимаете, это точка притяжения наших профессиональных интересов. Простите за каламбур… — Продавать оружие всем сторонам конфликта, — кивнул я. — Бизнес на крови. — Мы всего лишь удовлетворяем возникающий спрос. И мне немного странно слышать подобно от представителя крупнейшего поставщика военной техники в Империи. — пожал плечами лысый. — Так что давайте оставим вопросы морали в стороне и вернёмся к сути… Но вдруг мы столкнулись с новыми обстоятельствами — партии оружия растворялись, пропадали, исчезали. И нигде не всплывали. То есть буквально — на всей планете так и не случилось конфликта, где бы использовалось экземпляры из наших поставок. Товар загружался на корабль или самолёт и исчезал. Доходило даже до абсурда — мы сливали информацию своим людям в силовых структурах разных стран, они встречали транспорт и тоже ничего не находили. А спрос не уменьшался, что вызвало рост цен. Таинственные скупщики буквально пылесосили рынок армейского оружия. Мы повышали цены, зарабатывали большие деньги, но вскоре столкнулись с недовольством наших постоянных клиентов и поставщиков. Одни не успевали удовлетворять спрос, потому что нельзя кратно увеличивать производство, не привлекая внимания властей, а другим попросту ничего не доставалось. Южноамериканский синдикат принял решение, что сосредоточится на поставках только проверенным клиентам… — Вы всё равно оставались в большом плюсе, так? Наверняка маржа с проданного оружия за этот период увеличилась в разы. И теперь вы могли получать большие деньги, но уже от проверенных покупателей, работая по отработанным схемам. — Княжич хорошо понимает суть оружейного бизнеса, — кивнул лысый. — Но после этого решения что-то пошло не так, верно? — Именно так… Южноамериканский рынок оружия второй в мире. Больше продаётся только в Африке. Иными словами, поток продукции, проходящей через наш синдикат, весьма существенен. Некоторое время всё было спокойно, затем вдруг на наши склады, перевалочные пункты и транспорт начались нападения. Не щадили никого. Но тогда это был классический грабёж — пришли, убили, забрали. Сначала мы подозревали, что началась попытка передела рынка. Такое уже бывало. Но украденный товар так нигде не всплыл. Нападавшие всегда действовали профессионально. Причём тактика отличалась от действий полиции и южноамериканских военных. Жёсткая, выверенная, обкатанная. Затем нападения участились, стали повсеместными. Убытки, которые мы стали нести, становились критически большими. Дошло до того, что погибли главы картелей, входящи в синдикат… — Это всё интересно, но каким образом небольшая ЧВК может помочь вам в этих разборках? — Дослушайте, княжич, и всё станет понятней, уверяю вас… Помимо торговли оружием, Южная америка известна ещё и как нелегальный поставщик редкоземельных ресурсов. Там всё довольно примитивно — часть добытого ресурса, скажем, скажем лития, утаивается при обогащении, а потом продаётся без уплаты налогов и пошлин. Зачастую, теми же странами, что покупают легальный объем. Мы иногда взаимодействуем, когда логистика позволяет. Так вот — знающие люди из той сферы рассказали, что резко вырос экспорт золота, платины и родия. Странность состоит в том, что родий из Южной Америки никогда в значимых масштабах не поставлялся. Его добывают только в Мексике и только под контролем государства. А тут вдруг откуда-то взялись промышленные запасы металла. И тут на сцене появляется «Южноамериканская золотодобывающая компания 'Провиденье». Да, та самая. С наёмниками которой вы повстречались в городке Эль Моско… — Маркус и об этом вам доложил? — невесело ухмыльнулся я и зло посмотрел на поникшего латиноса, некогда путешествовавшего с нами. — Мы знаем всё, что узнал он, княжич… «Провиденье» скупала выработанные месторождения золота и вдруг находила в них новые жилы драгоценного металла. Очень богатые жилы. А иногда и платину, хотя её на тех месторождениях никогда не было. А где платина, там и родий, цена которого за грамм неприлично высока. Этак компания занимается добычей по всей Южной Америке, её представительства есть во всех странах. Они платят большие налоги, дают большие взятки, при этом зарабатывают на сером рынке куда больше. Но самое главное, это их логистика, которая не имеет границ на этом континенте. А ещё у них есть собственная частная армия наёмников… — Так, подождите… — в моей голове начала складываться картина происходящего. — Вы считаете, что «Провиденье», массовая скупка оружия и последующие нападения на членов вашего синдиката взаимосвязаны? — Именно так, княжич. Мы полагаем, что вооружение покупалось на сверхдоходы от продажи ценных металлов. — А кто владелец этой золотодобывающей компании? — В учредителях числятся разного рода частные компании, фонды, зарегистрированные в офшорных компаниях, которые финансируются из других офшорных компаний… Схема настолько непрозрачная, что нам так и не удалось найти изначальных бенефициаров. Полагаем, что это какая-то транснациональная корпорация. Или же проект спецслужб. Впрочем, зачастую это одно и то же самое. — Как всё запутанно, — сказал я задумчиво. — Но мне до сих пор непонятно, зачем вам я и мои люди? — А вот с этого момента начинается самое любопытное, княжич… — лысый на секунду задумался, словно собираясь с мыслями, а затем продолжил. — Дело в то, что события похожие на бойню в доме Алессандро и на перевалочном пункте в болотах уже случались. Начались они не так давно, и мы старались сохранить их в тайне. Человек боится того, что не понимает. Нашим людям понятны и перерезанные шеи, и колумбийские галстуки, и простреленные головы. А вот происходящие бойни им не понятны. И нам они не понятны. Никто не хочет оказаться на месте Алессандро и его семьи. — Это понятно, но… — Услуги вашей ЧВК нужны нам из-за специфического опыта, который вы получили в Серой Зоне, — прервал меня лысый. — Так, стоп, стоп… — я хлопнул себя по коленям, а затем внимательно посмотрел на всех собравшихся участников синдиката. И только сейчас понял, точнее увидел то, что не заметил при встрече — всех их объединял страх. Они боялись не за бизнес, они боялись за свои жизни и жизни своих семей. — Вы хотите сказать, что все вот эти вот события с оружием, этим металлом, как его… — Родием. — Точно, родием, и убийствами как-то связаны с другими измерениями? Это невозможно! Технологии для открытия врат доступны только на территории Империи и к тому же… — Инциденты в Серой Зоне говорят ровно об обратном, княжич, — лысый подался вперёд. — Были попытки открыть проходы за пределами Империи, на территории старой Европы. Так что мешает сделать то же самое здесь, в Южной Америке? Создать врата в другое измерение и добывать ресурсы, выдавая их за драгоценные металл из старых шахт, в которых вдруг нашлись новые жилы. — На зачем столько оружия? — спросил я, хотя ответ уже знал. — А кто сказал, что по ту сторону врат готовы мирится с пришельцами? Чёрт возьми, а ведь он был прав! Сама по себе технология была желанным призом для многих, но изготовление ключевых компонентов для врат находилось в руках Империи под контролем Специального отдела. Но кто знает, какие мысли удалось вложить профессору Голованову в голову Императору или его приближенным? Сколько было проектов, похожих на Варшавскую котловину и Венскую свалку? В чём ещё могли быть замечены силы ЧВК «Затмение»? Выяснив, связана ли происходящая тут чертовщина с другими измерениями, я действительно смогу оказать услугу Империи и Императору. Пусть даже меня о ней никто и не просил. — Предположим. Только предположим, что нечто подобное происходит где-то здесь, на территории Южной Америки, — сказал я спокойным голосом. — Вы понимаете, что для открытия врат в другие измерения требуется огромная мощность? В одном случае даже пришлось строить отдельную атомную электрическую станцию. Тут я немного слукавил — для врат действительно требовалось много электричества. Но там был контролируемы процесс. А вот в Серой зоне хватило пары портативных станций для пробития прорыва между измерениями. — Вы хотите сказать, что для подобных проектов нужна большая мощность? Которую нельзя просто взять и скрыть? — Именно это. Даже возобновляемы источники, вроде солнечных батарей или ветряков, отрезанных от электросети, нельзя просто взять и спрятать. Десятки, если не сотни гектар ветряных генераторов или панелей привлекут внимание. Не говоря уже об АЭС. — Это ценно замечание, — кивнул лысый. — Мы отправим запросы на предмет просадок в электроснабжении и о новых объектах. Вы уже начинаете быть полезным, княжич. — Только сильно не привыкайте, — ответил я. — А теперь я жду информацию, о цели моего визита в Рио-де-Жанейро. — Я ждал этого вопроса, княжич, — кивнул лысый и снова изобразил некое подобие улыбки на безволосом лице. — Так говорите уже. — Наши источники утверждают, что некая София Марьясова была похищена людьми из Южноамериканской золотодобывающей компании «Провиденье». — Какое удачное совпадение, — ухмыльнулся я, ожидавший нечто похожего. Это классика при вербовке — дать личный мотив. — Мало того, существует мнение, что Софию Марьясову заманили в Рио специально, чтобы она выманила за границы Империи именно вас, княжич. — Иными словами — это была ловушка именно для меня? — Да, — кивнул лысый. — Ей дали время связаться с вами, а потом сразу схватили. И вот вы здесь. — Мотивов помогать вам теперь целый вагон, — невозмутимо ответил я, хотя от услышанного было чертовски не по себе. — Нет, причин всё так же пять. Но теперь нас связывает договор. Напомню, что мы окажем вам любую доступную помощь, но действовать нужно оперативно. Разумеется, не прямо сейчас… Отдохните, соберитесь с мыслями. Ехать никуда больше не нужно — этот особняк полностью в вашем распоряжении. Все сидящие за столом торговцы оружием поднялись со своих мест. Кроме лысого. Он откатился назад прямо на своём стуле. Оказалось, что глава синдиката был не просто безволосым человеком неопределённого возраста — он был инвалидом на коляске. — Ах, да… — лысый вдруг развернул своё кресло и посмотрел мне в глаза. — Маркус останется при вас. И это не обсуждается. Глава 4 При этих словах Маркус, выходящий из столовой, вздрогнул, а его нога замерла в воздухе, так и не переступив порог. — На кой-чёрт он мне сдался? — вспылил я. С детства не переваривал стукачей. — Маркус будет связующим звеном в нашем объединении. К тому же, я не в праве лишать его права на месть за смерть близких, — сказал лысый и выкатился на террасу, оставляя нас с Маркусом наедине. Я вытащил из уха переводящий наушник и аккуратно вложил его в кейс, а затем откинулся на спинку стула, заведя руки назад и как следует потянулся. Усталость наваливалась на плечи всё сильней и больше всего мне хотелось как следует выспаться на мягкой, удобной кровати. А в этом особняке кровати должны были обладать исключительным удобством! Маркус отошёл от двери и сел на прежнее место. — Ваша светлость, позвольте… — начал было он. — Плевать, — прервал его я. — Что? — Я говорю — плевать. Плевать на все твои причины и объяснения. Ты шпионил за нами с того момента, как мы спасли тебя. — Я не шпионил! — вырвалось у Маркуса. — Тогда как так получилось, что ты знаешь русский язык, а синдикат торговцев оружием всё, о чём мы говорили? — Я рассказал им… Я развёл руки, изображая недоумение. Маркус проглотил всё, что намеревался сказать. — Что и требовалось доказать, — проговорил я, поднимаясь со стула. — Не жди, что тебе будут доверять. Я пойду переговорю с Шефом и остальными, а ты пока подыщи себе место для ночлега. Или занимайся чем хочешь, мне плевать. Я вышел из столовой на террасу и направился прямиком к воротам, где оставил своих спутников. От скопления автомобилей у гаража, расположенного ниже особняка, не осталось и следа. Не обнаружилось и охраны у ворот. Впрочем, кое-что осталось неизменным — наш фургон стоял на месте, а рядом с ним вся моя разношёрстная команда из двух человек, и Корнеев, мало похожий на цивилизованного человека. — Мы уж начали переживать, вашество! — проворчал Шеф, едва заметив меня. — Тут несколько десятков машин выехало, а о тебе ни слуху, ни духу! — Был долгий разговор, — ответил я. — И каков итого? — поинтересовался Дамьян. — По итогам неравных переговоров ЧВК «Пересвет» заполучил новый контракт, старую и одновременно новую обузу, и вот этот прекрасный особняк во временное пользование — ухмыльнулся я. — В каком это смысле «новый контракт»? — удивился Шеф. — Мы тут вроде не за этим. — По стечению обстоятельств цели контракта и цель нашего приезда в Рио совпадают, — ответил я уклончиво. — Расскажу обо всём утром, а пока объявляю привал. Это был чертовски долгий день! — И не поспоришь, вашество! Я повернулся к Корнееву. Тот стоял чуть поодаль от Шефа и Дамьяна и время от времени почёсывался. — В общем так, — сказал я ему. — Ты пока что с нами. Вроде как. Будешь вести себя хорошо, вернёшься на родину вместе с нами. Начнёшь выкидывать фокусы — или оставлю здесь, или пристрелю… — А от чего будет зависеть выбор? Ну там хотелось бы поподробней, чтобы было понимание… — начал было Корнеев в своём репертуаре. — От настроения. Вот прямо сейчас оно говённое, — я потянулся к кобре с пистолетом. — Понял, понял, — Корнеев примирительно вскинул ладони. Я повернулся и направился обратно к особняку, но сделав несколько шагов, остановился и посмотрел на Корнеева со всей возможной суровостью. — Что еще⁈ — замер Коренеев. — Если к завтрашнему утру ты не приведёшь себя в порядок, я попрошу Дамьяна, чтобы он обрил тебя налысо. Или скальпирует, чтоб уж наверняка… — В каком это смысле скальпирует? Как индейца? Ваша светлость… Постойте! Но мне уже было всё равно. Усталость навалилась на плечи с невероятной силой. Мне хотелось добраться до ближайшей комнаты, принять душ и завалиться спать. Но в тоже время было осознание, что сон быстро не придёт — я буду лежать с открытыми глазами и таращится в потолок, прокручивая в голове все события, включая разговор с лысым предводителем контрабандистов. Собственно, так и получилось — на втором этаже мне досталась просторная комната с видом на залив и далекими огнями неспящего Рио-де-Жанейро, раскинувшегося на другом берегу. Обжигающие струи душа расслабили тело, но не успокоили разум. В шкафчике за зеркалом обнаружились бритвенные принадлежности. С их помощью я привел себя в должный вид. Добравшись до кровати, я устроился поудобнее, наблюдая через окно за ниточкой моста, на которой мелькали огни фар. Зрелище было медитативным, однако от мыслей, роящихся в голове, не спасало совершенно. Я прокручивал раз за разом информацию, полученную от лысого и от Корнеева, сопоставлял с тем, что узнал за время путешествия через южноамериканский континент. И что-то не давало мне покоя — какая-то неуловимая догадка все время маячила у меня под носом, но моментально исчезала, стоило мне только попытаться сосредоточиться на ней. — Не зря же говорят, что утро вечера мудренее, — проворчал я вслух, когда решил перевернуться на другой бок. Но вместо того, чтобы уснуть, начал составлять планы на завтра, хотя в стремительно меняющейся обстановке это было не самым рациональным решением. В конце концов усталость взяла свое и навалилась на меня всей своей тяжестью. Я отрубился под утро. Спал я, видимо, как убитый, хоть и недолго — ровно в девять меня разбудил стук в дверь. Причём стучали без всякой вежливости, преследуя только одну цель — разбудить. — Да твою ж мать! — выругался я, нехотя открывая глаза. — Шеф, если это ты, то я тебя собственноручно придушу! — Как скажешь, вашество! — раздалось из-за двери. — Но только после завтрака! Поднимай свою тощую задницу и спускайся в столовую. Дел на сегодня не в проворот. — А то я не знаю, — проворчал я. — Полночи планы составлял… Нехотя выбравшись из кровати, я на быстренько принял прохладный душ, привёл себя в порядок. В шкафу обнаружился весьма приличный халат. Облачившись в него, я спустился на первый этаж и прошёл в столовую. Там уже собрались все — Шеф сидел за столом с чашкой кофе, толстой сигарой и местной газетой — видимо практиковался в чтении ядреной смеси португальского и испанского, которая была входу в Бразилии. Рядом стояла початая бутылочка бренди, в которой явно не хватало пары глотков. Дамьян цедил стакан молока и искоса поглядывал то на Маркуса, сидящего поодаль с понурым видом, то на Корнеева, устроившегося во главе стола. Корнеев, кстати, приобрёл черты вполне себе человеческие черты — укоротил и зачесал назад чистые волосы, оказавшиеся светло-русого цвета, сбрил бороду и как следует отмылся от запаха многодневного пота. Всё бы ничего, но на всех нас были абсолютно одинаковые халаты. Выглядело это чертовски странно, словно мы все вдруг вступили в один клуб или кружок по интересам, где требовалось носить утвержденную форму. Ощущение такое себе. Я подошёл к Корнееву, который какого-то чёрта уселся во главе стола. — Свалил отсюда. Сейчас же, — прорычал я сквозь зубы. Корнеев удивлённо уставился на меня, но увидев выражение моего лица, встал и перебрался на боковую сторону. Подальше от Дамьяна. Я плюхнулся на освободившееся место. — Ты победил, — в руках Шефа блеснул серебряный рубль, который он подкинул в сторону Дамьяна, при этом не отрываясь от чтения газеты. — То је то! — ухмыльнулся серб, ловко ловя монету. — Это что это было? — поинтересовался я. — Да так, ваша светлость… — начал было отнекиваться Дамьян. — Мы поспорили, выгонишь ли ты этого олуха с козырного места, — ответил Шеф, продолжая читать. — Я проиграл. — То есть ты поставил не на меня? — Так точно, вашество. Никак не предполагал, что вы встанете не с той ноги. — Так ты сам меня разбудил! — А, точно. Вот где лоханулся. Шеф плесканул себе ещё глоток алкоголя в утренний кофе и с явным удовольствием сделал большой глоток. — Как вообще возник этот тупой спор? — не унимался я. — Тут всё просто, вашество, — ответил Шеф. — Есть мнение, что ты слишком добренький для всего этого дерьма. — Что⁈ — Не пойми меня неправильно — в бою ты силён, храбр, находчив и отважен… — Попахивает лизоблюдством, — вставил свои пять копеек Корнеев. — Ни разу, — Шеф зло глянул на него, и продолжил. — Но в остальном мягковат. Вот, к примеру, этот тип, — он кивнул на Корнеева. — Что он вообще тут делает? Мы узнали от него всё что можно. На кой-чёрт он нам нужен? Болтливая обуза и только. — Я бы поспорил, — начал было возмущаться Корнеев, но Дамьян, сидящий напротив, демонстративно хрустнул костяшками пальцев и размял шею. — Понял, отстал! — Он друг Софии, — ответил я. — Да и не выкидывать же его… — Иногда даже больше, чем друг! — ухмыльнулся Корнеев. — Что и требовалось доказать, — развёл руками Шеф. — Говорю же — добренький ты, вашество. В словах Шефа была толика истины. Хотя дело было не столько в доброте, сколько в элементарной порядочности — не привык я использовать людей, а потом избавляться от них. Родители так воспитали, ничего не поделать. Второй шанс, который дала мне судьба, ещё не означает, что нужно становиться циничным мудаком. — Пусть даже и так, — кивнул я. — За сухость и жесткость в отряде отвечаешь ты. И за употребление алкоголя тоже. Дамьян громко заржал, Шеф поднял кружку с кофе и сделал демонстративный глоток, словно пил за хорошо сказанный тост. — Давайте уже есть! — сказал я, когда желудок начал отчётливо урчать от голода. Стоило мне приподнять стальной баранчик, которым была накрыта тарелка с завтраком, как на моего носа достиг невероятный аромат — пахло сыром, перцем, зеленью, приправами, жаренным мясом. Да и на вид содержимое тарелки вызывало исключительно повышенное слюноотделение — румяная запеканка, политая розоватым соусом, рядом несколько кусочков золотистого бекона и свежие половинки крохотных томатов. Я отрезал кусочек запеканки, обмакнул в соус и тотчас отправил в рот. — Божественно, просто божественно! — выдал я, ощутив всю полноту вкуса. А он, этот самый вкус, оказался великолепным! — Дамьян, это что-то из сербской кухни? — Не, ваше господство, — ответил Дамьян, уминая бекон. — Тут я не при делах. — Тогда кто приготовил этот шедевр? — удивился я. — Этот, — серб кивнул в сторону Корнеева. — Да ладно⁈ Не может быть! — Почему все так удивляются? — воскликнул Корнеев. — Быть может это моё истинное призвание? — Что ты положил в эту запеканку? — Это не запеканка, это фритата. Итальянское сборное блюдо, которое обычно готовят из того, что есть в холодильнике. Все режут, заливают яйцами и готовят сначала на огне, а потом в духовке или печи. Узнал я о нём во время одного суперсекретного задания… — Стоп, — остановил я его. — Прошу, не порть своей болтовнёй первое хорошее впечатление о тебе! — Но я всего лишь хотел… Все присутствующие одновременно посмотрели на Корнеева и тот проглотил остатки фразы. Завтракали мы в молчании — слышалось только, как столовые приборы разделяют фритату на кусочки, как отрезается бекон, как накалываются на вилку спелые томаты. Впрочем, молчание было недолгим — несколько минут и перед нами стояли пустые тарелки. — Значит всё, что есть в холодильнике, нужно залить яйцами, — задумчиво пробормотал Шеф, попивая свой бренди с кофе. — Нужно будет попробовать… Мне удалось заметить хитрый взгляд, который он бросил в сторону Корнеева. — Это же что получается? Можно и пельмени так вчерашние приготовить? Как её там? Фритата с пельменями! — По-моему, хорошо звучит, — поддержал я. — Или вот ещё «Фритата с гречкой и гуляшом». Я б точно не отказался попробовать. — Фритата с кнедле-гомбоце, — подключился Дамьян, поймав нужную волну. — Это что ещё такое? — с большим интересом поинтересовался я. — Это такие сладкие сербские вареники с ягодой или карамелью. Прямо во рту таят, особенно когда с йогуртом! — Аппетитно звучит, — кивнул Шеф с самым серьёзным видом. — А с яйцом и болгарским перцем наверняка будет ещё вкуснее. Корнеев смотрел на нас выпученными глазами. Ещё бы — мы на лету плодили таких кулинарных монстров, что сам профессор Франкенштейн мог бы позавидовать! Нужен был завершающий аккорд этого представления. — А только что придумал фритату, которую можно было бы назвать королевской. Нет, даже императорской! — заявил я громко, а потом чуть понизил голос и выдал, — «Фритата из борща»! — Браво, ваша светлость, — кивнул Шеф. — Но только нужен борщ, простоявший в холодильнике три дня. Минимум. — Верно! Ведь все знают, что чем дольше стоит борщ, тем вкуснее он становится. Значит и фритата будет ещё вкусней! — Господи! Я попал в компанию кулинарных извращенцев! — воскликнул Корнеев, не выдержав нашего полёта мысли. Мы втроём уставились на него непонимающими взглядами, отчего он даже немного стушевался. — Ну как так запекать борщ с яйцами? Вы сами представьте… — И сметаной, — добавил я. — И сметаной⁈ Первым не выдержал Дамьян. Он расхохотался так, что на глазах выступили слёзы. К нему присоединились мы с Шефом. И даже Маркус, сидевший поодаль настолько тихо, что стал незаметным, заулыбался. Корнеев сидел, нахмурившись — ему было явно не по душе то, как его разыграли. — Ох… — отдышался я. — Не бери в голову, Константин. Завтрак и впрямь был великолепным. — И скажи спасибо, что мы не дошли до фритаты из холодца, — добавил Шеф. — Извращенцы, — снова проворчал Корнеев, но затем улыбнулся. — Но должен признать, что получилось у вас довольно неплохо. Некоторое время мы ещё пили кофе, подшучивали друг над другом, разговаривали. Но всему приходит конец. Нужно было возвращаться к нашей цели прибытия в Рио-де-Жанейро. Причём с учёта новых реалий. Я рассказал о вчерашнем разговоре с лысым предводителем контрабандистов, о новом контракте с синдикатом. Меня слушали внимательно, не перебивая, лишь пару раз задавая уточняющие вопросы. — Думаю, что начать нужно с отеля «Verónica», — сказал Шеф, после того как я закончил. — Я свяжусь со Снежаной. Наверняка они с Виталиком уже смогли что-нибудь разузнать. — Согласен с Шефом, — кивнул Дамьян. — Не просто так там предлагают работу наёмникам. — Да, — согласился я. — Это будет самым разумным. И ещё… Шеф, ты свяжись со своим «серым дилером». Может до него доходили какие-нибудь интересные слухи. — Принято, вашество, — сказал Шеф. — Но нам нужны глаза у отеля. Оперативное наблюдение. — Нас с тобой уж точно запомнили, ваша светлость, — сказал Дамьян. — Рем и наш транспорт видели и значит есть риск, что могут опознать… — проговорил я задумчиво, а потом мой взгляд упал на Маркуса. — Раз уж тебя нам навязали, то не грех воспользоваться помощью твоих боссов. — Я сделаю всё, что в моих силах, сеньор, — кивнул контрабандист. — Тогда свяжись со своими. Скажи, что нужно наблюдение за отелем «Verónica». Нас интересует не просто слежка, а информация о том, сколько наёмников там обитает. Пускай сообщают о любой подозрительной активности. Это понятно? — Да, сеньор, — кивнул Маркус. — Тогда чего ты ждёшь? — я вопросительно приподнял бровь. — Понял, — кивнул Маркус и выбрался из-за стола. — Устрою всё немедленно. Когда он вышел из столовой, Шеф посмотрел на меня и негромко спросил: — Ты не сказал ему, что нападавшие останавливались возле того отеля? — Нет, — покачал я головой. — Всему свое время. Иначе натворит глупостей. А это нам сейчас нужно меньше всего. — Замечательно! — воскликнул Корнеев. — У нас есть план действий. — На краткосрочную перспективу, — ухмыльнулся Шеф. — Мы не планируем в долгую. — Почему? — удивился наш новоявленный повар. — Потому что в итоге все планы идут коту под хвост, — вздохнул Шеф. — Мы вроде как специализируемся на импровизации. Не спрашивай почему. — Это что-то вроде твоей фритаты, — решил вмешаться я. — Представь себе, что у нас есть план действия, разведданные, логистика и вооружение. А потом кто-то берёт и заливает всё это дело яйцами. — Может в этот раз всё пойдёт по-другому? Теперь с вами я. — Как раз это пугает больше всего, — ухмыльнулся я. — Но хоть не придётся есть всякую дрянь. Глава 5 Спустя час на связь вышла Снежана. Завидев её выдающийся бюст, Корнеев невольно присвистнул, но адъютант не удостоила его даже короткого взгляда. Впрочем, это не спасло нашего нового болтливого спутника — Дамьян, которого возмутил столь беспардонный жест в адрес Снежаны, незаметно, что удивительно для его немаленькой туши, встал со своего места, обошёл стол и положил ладонь на плечо Корнеева. Тот сразу побелел, сглотнул подступивший к горлу ком и прошептал: — Может не надо, а? — Надо, Костя, надо, — ответил ему Дамьян и сжал пальцы. Впервые в жизни я услышал, как начали трещать кости и хрящи от давления. Впрочем, до переломов и прочих травм дело не дошло — пальцы серба разжались и Корнеев рухнул лицом на стол с едва слышными постанываниями. — То-то и оно, — довольно проворчал Дамьян, возвращаясь на своё место. Я на мгновение отвлёкся на всю эту возню, но Снежана вернула моё внимание. — Ваша светлость? — Да? — я сосредоточился на последних словах адъютанта. — Значит Виталику удалось поговорить по душам с бывшим владельцем гостиницы… — Совершенно верно, — кивнуло изображение Снежаны, и даже этот простой жест дал движение её роскошному бюсту. — Сейчас организую включение с Кавказа. Изображение изменилось и теперь перед нами предстал Виталик. Он выглядел довольно хмурым, на щеках красовалась густая многодневная щетина. Впрочем, не удивительно, особенно учитывая его прерванный отпуск. — Ваша светлость, — коротко кивнул он мне. — Мне удалось разговорить бывшего владельца гостиницы и даже узнать имя покупателя. — Разве покупку осуществляла не международная организация? — удивился я. — Фактически — да. Но их представлял некий Фридрих фон Барбант. Его подпись стоит в документах. А банковский перевод был осуществлён равными частями пятью разными офшорными компаниями. — Принято, — сказал я задумчиво. — Нужно больше инфы по этому Фридриху фон Барбанту. — Это уже к Снежане. Я уже передал словесный портрет этого немца. — Логично, — согласился я. — Тогда возвращайся и будь готов к переброске в Южную Америку. — Куда конкретно? — поинтересовался Виталик без какого-либо удивления. — Ещё бы знать… — проворчал я. — Ты, главное, будь готов. А нужные координаты мы сообщим. — Что-нибудь ещё, ваша светлость? — И не забудь экзоскелет. Тут может быть жарко. — Принято, — кивнул Виталик и пропал. На его месте снова возникло изображение Снежаны. Она была чем то занята и не заметила включения в эфир. Локон её волос выбился из причёски и упал на лицо. Снежана изящным движением пальцев убрала его за аккуратное ушко. Дамьян откинулся на спинку стула, созерцая моего адъютанта с явным удовольствием. — Кхм, — откашлялся я, привлекая внимание. — Ваша светлость, — встрепенулась Снежана от неожиданности. — Прошу прощения, была занята поиском информации о Фридрихе фон Барбанте. Вот его фото. Досье отправила Шефу. Изображение снова сменилось. Теперь перед нами было лицо худого европейца. Голубые, ничего не выражающие глаза, коротко стриженные волосы с рыжиной, светлая кожа с россыпью веснушек. Я подался вперёд, вглядываясь в черты лица. Что-то в них было очень знакомым… — А не тот ли это тип, который стоял за стойкой администрации? — озвучил Дамьян мои мысли. — Нет, не похож… — подал голос Корнеев. — Того вроде звали Марк… Да и посолидней он был… Этот совсем дрищ… — Это он. Точно он, — сказал я, мысленно добавляя лицу рыжую бороду. Да, само лицо было худым, со впалыми щеками, но нос и глаза точно были как у типа за администраторской стойкой отеля «Verónica». — Это старое фото, — Шеф просматривал биографию Фридриха фон Барбанта. — Оно сделано до его исчезновения. — Исчезновения? — приподнял я бровь. — Он наёмник. Числился пропавшим без вести целых четыре года после неудачной операции на Филиппинах. Затем вдруг объявился, причём при деньгах. Стал активно вращаться в специфических кругах, налаживая связи. По некоторым данным является совладельцем нескольких отрядов наёмников. — Он предлагал нам с Дамьяном работу. Если он занимается вербовкой для золотодобывающей компании «Провиденье», то вполне может знать, какого чёрта тут происходит и куда пропала София. — Ещё один повод побывать в этом гадюшнике, — Дамьян поочередно щёлкнул костяшками пальцев. — Не будем откладывать визит в долгий ящик, — недобро ухмыльнулся я. В этот раз мы подготовились к визиту в негостеприимный отель куда более основательно, благо у подпольных торговцев оружием проблем с выбором игрушек не было. Стволы, амуниция, защита, спецсредства, электроника — всё что душе угодно. Но, положа руку на сердце, я бы с радостью обменял это добро на свой бронированный экзоскелет. Эх, мечты, мечты… Впрочем, кое-что мне и впрямь приглянулось! Прототипы бронежилетов из специальной ткани, реагирующей на кинетический импульс. С виду обычная гражданская куртка — удобная, с дышащей подкладкой, кучей карманов и даже неплохим фасоном. Запахивается и застёгивается, как старая добрая косуха. Это для того, чтобы на груди был двойной слой ткани, которая останавливала пулю. Или резкий удар ножом. Или излишне высокую нагрузку, становясь твёрдой, словно доспех. Всё это дело управлялось электроникой и запитывалось от двух тонких графеновых аккумуляторов, распложенных подмышками. И это не считая регулируемого цветового диапазона. Хочешь, будет у тебя чёрная куртка, хочешь — синяя или цвета хаки. Герой Тома Круза из серии шпионских фильмов наверняка бы оценил такой прибамбас! Разумеется, мы сразу же решили испытать эти чудо-куртки в деле. Общим голосованием (единогласным!) на роль испытателя был выбран Корнеев. После недолгих уговоров и всего одного болевого захвата он согласился надеть на себя белоснежную куртку, которую застегнул под самое горло. На цвете настоял Дамьян, заявив, что так будет лучше видно ранение, чем несказанно подбодрил Корнеева, которого вновь пришлось уговаривать очередным болевым. Для начала мы решили пальнуть резиновой девятимиллимитровой пулей. Куртка с легкостью прошла это испытание — Корнеев только ойкнул, да и то, больше от напряжения. Затем мы решили ткнуть куртку (ну и Корнеева) ножом. Обычным, кухонным. Получилось только с третьего раза, потому как испытатель ловко уворачивался от лезвия. В конце концов у Шефа получилось. — Как будто в кирпичную стену ткнул, — сказал он одобрительно. — Тогда давайте боевыми! — сказал я с энтузиазмом и достал револьвер сорок пятого калибра. К счастью Корнеева, в этот момент у Маркуса трелькнул коммуникатор. Он мельком глянул на контакт и сразу же принял вызов. — Escucha atentamente, — из динамика полилась речь на ядреной смеси португальского и испанского. Когда она прервалась, Маркус закрыл микрофон ладонью и посмотрел на меня. — Это парни, которые следят за отелем. Говорят, что к главному входу подъехал autobús turístico, в него садятся постояльцы отеля. С багажом. Насчитали двадцать шесть человек. — Спроси про белого мужчину с рыжей бородой, — ответил я. Маркус задал вопрос, выслушал быстрый ответ и сказал. — Они видели человека с рыжей бородой. Он разговаривал с водителем автобуса, а затем вернулся в отель. — Спроси, сколько с этим рыжим человек, — подсказал Шеф. — С ним видели двоих. Возможно, в здании есть еще двое или трое, — ответил ему Маркус. — Тогда пускай они следят за автобусом, — распорядился я. — А мы прямо сейчас будем выдвигаться к отелю. — Двадцать шесть голов… Целая частная армия! — сказал Дамьян, пока мы шли к нашему транспорту. — Да, — кивнул я. — И это ещё не известно, сколько у них вербовщиков. Нутром чую, затевается что-то масштабное. Особенно, если в руках этого «Провиденья» действительно есть технологии перемещения между измерениями. Мы погрузились в фургон и выдвинулись в направлении Рио-де-Жанейро. Преодолев несколько дорожных развязок, мы оказались на мосту Рио-Нитерой, кратчайшем пути между берегами залива. И на этом мосту мы встали в еле ползущую пробку. Поначалу Маркус пытался перестраиваться между рядами, вклиниваясь и сигналя, пока я не угомонил его: — Едем спокойно, не привлекая внимания. Эти манёвры всё равно не выгадают нам много времени. — Как скажете сеньор, — вздохнул Маркус. На середине моста нам открылся шикарный вид на вход в залив, за которым виднелся простор Атлантического океана. Солнце, белые барашки набегающих волн и небольшое пятнышко облаков у самой линии горизонта. Красота, да и только! Вот только спустя час, когда мы добрались до нужного нам съезда с моста, это пятнышко облаков разрослось настолько, что затянуло небо до самого берега. Вместе с этим поднялся шквалистый ветер, от порывов которого раскачивался наш старенький фургон. Волны, набегавшие со стороны атлантики, больше не казались умильными и пасторальными. — И часто у вас в Бразилии такие перемены погоды? — поинтересовался я у Маркуса. — Случаются, — пожал плечами тот. Судя по этому пренебрежительному жесту резкая смена погоды было в этих краях делом привычным. — Зато не будет лишних глаз у отеля, — вставил свои пять копеек Шеф. — Кстати, о лишних глазах, — сказал я. — Что там с маячком, который установил в шасси того вертолёта? — Отслеживаю, — ответил Шеф. — Но, походу, какая-то неисправность со спутниковым коммуникатором. Время от времени сигнал теряется, так что данные не полные. — Понятно, — вздохнул я. — Будем надеяться, что сможем выудить информацию из этого фон Барбанта. — Ваша светлость хотел сказать — выбить? — ухмыльнулся Дамьян. — Да, — ответил я. — Главное — взять его живым. Кстати! Моё внимание переключилось на Корнеева, который притих на заднем сидении фургона. — Да, ваша светлость? — встрепенулся тот. — Этот немец, владелец отеля… Ты с ним сталкивался, пока проводил своё расследование? — Пару раз. — И? — У меня сложилось впечатление, что все его до усрачки бояться, — ответил Корнеев после секундного раздумия. — Прошу прощения за мой французкий. — Почему? — Да чёрт его знает, ваша светлость. Жутковатый он какой-то… При иных обстоятельствах я предпочёл бы держаться от него подальше. — Это не наш случай, — ухмыльнулся я. — Да я уже понял, что с вами скучно не будет, — вздохнул Корнеев. — Вот бы щас домой, на родину… К берёзкам там, речке… — Так и скажи, что ссыкотно, — пророкотал Дамьян. — Не без этого, — ответил Корнеев. — У меня и в мыслях не было, что ввяжусь в такую историю… Знал бы заранее, то послал бы Софию с этими поисками сестры куда подальше… — Думал прокатится за её счёт в Южную Америку, да? Совместить приятное с полезным? — Типа того, — невесело качнул головой Корнеев и уставился в пыльное окно фургона. — А по итогу меня несколько раз чуть не убили. И вот я опять лезу в пекло… Начал накрапывать дождь, порывы ветра становились всё злее. Улицы шумного Рио стремительно пустели — толпы туристов рассеялись среди отелей, гостиниц, баров и ресторанов. Мы остановились в квартале от отеля, за углом, поскольку наш фургон уже засветился перед отелем в прошлый раз. Над нами грохотали составы скоростного трамвая, ветка которого располагалась в десятке метрах над землей. — Шеф, можешь ещё раз провернуть фокус с планом здания? — поинтересовался я. — Уже, вашество. Будете под моим зорким оком. Шеф запустил голограмму здания с лифтами, лестницами, аварийными выходами и прочими подробностями. — Отлично. Тогда зайдём в отель с двух сторон. Я и Дамьян через центральный вход. А Маркус и Корнеев через чёрный, — я указал на выход в маленький дворик. — Предположительно, там нас будет ожидать от трёх до пяти противников. Повторюсь — предположительно. По возможности действуем быстро, без стрельбы, — на этих словах Дамьян громко хмыкнул. — На нашей стороне фактор неожиданности, однако и там далеко не гражданские. Главное взять этого немца живым. Разбираем сумки! В каждой из четырёх сумок лежало по бронекуртке, комплекту светошумовых и газовых гранат, взрывпакеты для вскрытия дверей, ультразвуковой ловушке «блевалке», специальному защитному шлему со встроенным противогазом, компактными штурмовыми винтовками с боекомплектом. Пистолеты каждый выбрал по своему личным предпочтениям. Я уже приноровился к револьверу, который достался мне от пилота, доставившего нас с Кубы до континента. Помимо этого у каждого отряда было по разведывательному тактическому дрону. Мы облачились в куртки. На мне, Маркусе и Корнееве они сидели нормально, а вот мощному и широкоплечему Дамьяну не повезло. — Ты словно натянул водолазный костюм! — расхохотался Корнеев, наблюдая за тем, как серб пытается свести плотно обтянутые руки. — Она сейчас треснет по швам, дружище, — вздохнул я, сокрушаясь, что не подумал о габаритах Демьяна. — Не думаю, что при таком раскладе от куртки будет много толку. — Слишком обтягивающем раскладе, — съязвил Корнеев. Дамьян не без удовольствия стянул обновку и повел мощными плечами, зло зыркнув на Корнеева. — Вашей светлости нужно будет обязательно продолжить испытания этой ткани на прочность. Благо, отважный испытатель у нас уже есть, — сказал серб. — Я уже внес это в свой плотный график, — усмехнулся я. — Ладно, хорош зубоскалить. Выдвигаемся к отелю. Вчетвером мы выбрались из фургона, Шеф захлопнул за нами дверь. Свинцовые тучи, подгоняемы ветром, затянули южное небо насколько хватало глаз. Порывы швыряли нам в лицо капли мелкого противного дождя. Впрочем, нам такая погода была на руку — улицы обезлюдели. К отелю наша штурмовая команда шла быстрым шагом. У узкого переулка, заставленного мусорными баками, мы разделись — Корнеев и Маркус свернули, чтобы зайти в отель через служебный вход. Нам с Дамьяном выпала честь постучатся в парадные двери. — Я иду первым, ты прикрываешь, — сказал я, доставая защитную маску. До входа в отель оставалось несколько десятков метров. — Принято, ваша светлость, — ответил он. Последние слова я услышал уже в шлемофоне. — Первый отряд на позиции. Мы готовы заходить, — сказал я по общему каналу связи. — Второй отряд на позиции, — раздался голос Корнеева. — Запускайте малышек, — сказал Шеф. — Лишние глаза нам не помешают. Дамьян подкинул небольшой продолговатый предмет, который трансформировался в компактный дрон прямо в воздухе. Качнувшись под порывом ветра он устремился к отелю, став через секунду практически невидимым — активировалась динамическая маскировка. Впрочем, капли дождя несколько снижали её эффективность, когда попадали по корпусу. — Вижу картинку с первого дрона, — раздался голос Шефа. — Есть картинка со второго… Чёртов дождь… Чертов ветер… Так, в холле гостиницы двое. Один у стойки администрации, второй лежит на диване в пяти метрах от него. Немца среди них нет. — Мы движемся к центральному входу, — сказал я и двинулся ко входу, находу вскидывая оружие. Дамьян шел позади, готовый прикрыть меня в любой момент. — Мы у входа, — сказал Корнееы. — Двери закрыты. — Минируйте и ждите, — отдал я приказ. Мы с Дамьяном оказались по обе стороны от парадного входа. Я достал пару светошумовых гранат — Заходим! Дамьян рванул на себя двери. Я метнул первую гранату в сторону стойки администратора, заметив, как сидящий за ней мужчина привстал, заинтересованный шумом. Вторая граната полетела чуть в сторону, к мягким диванам у лифта. Я скрылся за стеной и тотчас из холла отеля раздалось два взрыва с разницей в пару секунд. — Двигаем, двигаем, двигаем! Я ринулся в холл, готовый открыть огонь на поражение. В воздухе холла висел лёгкий дымок от взрыва. У дивана на коленях сидел второй мужчина, зажимая руками уши и что-то кричал. — Вяжи его, — скомандовал я Дамьяну, а сам двинулся к стойке администратора, ожидая увидеть там похожую картину. Но всё оказалось не так радужно… Глава 6 Стоило мне только обогнуть массивную стойку, чтобы добраться до места администратора, как раздалось два выстрела. Стрелок вёл огонь из-под деревянной стойки, чуть высунувшись. Пули угодили мне аккурат в живот. Ощущения были такими, словно мне к животу приставили лист металла и со всей дури врезали по нему молотком. Два раза. Нет не так — ДВА, СУКА, РАЗА! Но ткань куртки испытание прошла — остановила пули, выпущенные из пистолета. Адреналин, бурлящий в крови, отодвинул болевые ощущения куда-то на задний фон. Чертовски больно мне будет потом, после боя. А сейчас мне нужно было действовать. Короткая очередь в стрелявшего. Пули разбивают деревянную столешницу в щепки, вонзаются в тело, окрашивая белёный дуб в кроваво-красный. Противник не успевает даже вскрикнуть — одна из выпущенных мною пуль пробивает ему горло на вылет. Я вижу только кровавые пузыри на его губах. Он поднимает ослабевшими рука оружие, но сил нажать на спусковой крючок уже нет. Наконец раздаётся выстрел. Несчастный оседает с пулевым отверстием в голове, оставляя след из мешанины крови и мозгов. Его мучения прерваны. — … светлость! — раздаётся издалека. — Ваша светлость! — Да? — отвечаю я. — Вы целы? — спрашивает Дамьян. Я поворачиваюсь на его голос. У ног серба лежит оглушённый взрывом смуглый коренастый мужичок. Его запястья и щиколотки стянуты пластиковыми наручниками. Сам же Дамьян держит на прицеле вход на лестницу и двери лифта. — Всё нормально, — отвечаю я. — Куртка выдержала два попадания… Двигаемся дальше. — Есть движение! — в эфир врывается голос Шефа. — Лестница. Четвёртый этаж. Третий. Замедление. Ждите гостей! — Мы заходим! — теперь уже говорит Маркус. — Нет! — останавливаю его я. — Ваша задача, чтобы никто из здания не свалил! Ждите! — Принято, — теперь говорил Корнеев. В его голосе слышалось облегчение. Судя по всему, он не очень-то и желал лезть на рожон. — Движение на втором этаже! Готовьтесь! Дамьян нырнул за один из диванов, я за выступ стойки. Это нас и спасло, потому что с лестницы в холл влетело три гранаты. И отнюдь не светошумовые! Взрыв обыкновенной гранаты в закрытом помещении дарит незабываемые ощущения. А когда их взрывается сразу несколько, то ничего хорошего не жди. Это я усвоил ещё в Сирии. К нашему счастью, защитные шлемы смогли защитить наши барабанные перепонки. — Дамьян, давай блевалку! — Принято. «Блевалками» — называли специальные устройства для разгона массовых скоплений людей. Оно выстреливалось в толпу и начинало излучать спектр ультразвуковых частот, от которого у незащищённого человека начиналась непреодолимые рвотные позывы, боль невыносимая боль во внутреннем ухе, дезориентация и головокружение. В определённых кругах это считалось более гуманным средством, чем слезоточивый газ, резиновые пули и водомёты. Может оно и так, но как по мне это было несколько унизительно — безостановочно блевать. Серб извлек из своих запасов трубу из лёгких композитных материалов, с одной стороны, к которой был привинчен баллон со сжатым воздухом, сверху регулятор давления для корректировки заброса снаряда. И кнопка деактивации «блевалки». Само устройство напоминало формой куриное яйцо и уже находилось в столе. Дамьян хотел было высунутся, как по нему открыли огонь — противник расположился на лестничной площадке между первым и вторым этажами. — Погоди. С моей позиции стрелявших было не видно, поэтому мне пришлось выбраться из-за стойки, и двинуться вдоль стены ко входу на лестницу. Словить ещё пару попаданий чертовски не хотелось, поэтому я пригнулся, высунул из-за угла оружие и дал длинную очередь не глядя. — Давай! Дамьян урвал момент и запустил «блевалку» в сторону противника — широкий ствол гулко ухнул и через секунду послышался тяжелый удар о стену. Практически сразу же начало зудеть в ушах и появились тошнотные позывы. Впрочем, мои симптомы должны были быть куда слабее чем у тех, у кого не было защиты в виде шлема. Сглотнув вязкую слюну, которая уже стала горчить, я ломанулся к лестнице. «Блевалка» была эффективна против неподготовленной толпы, а мы имели дело с наёмниками. Наверняка они догадаются уйти наверх, чтобы укрыться от прямого воздействия. Адреналин в крови делал своё дело — я перепрыгивал через несколько ступенек, держа перед собой оружие. Позиция уязвимая, но скорость сейчас была важней. Лестница огибала шахту лифта, стена которой служила укрытием для противника. Я достиг верхней ступени. В ушах жутко зудело. Держа перед собой автомат, я вынырнул из-за угла. На полу лежал один из наёмников. Он сжался в позу эмбриона, зажав руками уши, в луже собственной рвоты. Судя по неплохой экипировке и бронежилету, эти парни были готовы к любому развитию событий. Ну, или почти к любому. Где-то должен быть второй… Я двинулся к лестнице, ведущей от пролёта на второй этаж, и обнаружил ещё одного противника, вползающего на последнюю ступеньку. — Стой! — рявкнул я и вскинул оружие. Он остановился, повернув ко мне позеленевшее лицо с перепачканными рвотой губами, а затем молниеносным движением вскинул руку и выстрелил из пистолета. Пули чиркнули по кирпичной стене рядом со мной. Реакция последовала незамедлительно — короткая очередь прошила противнику ногу. Он взвыл от боли, но снова открыл огонь, одновременно заползая за угол. Движение за спиной. Это Дамьян. Я спрятался за угол шахты. — Вырубай! Вырубай эту хрень! — просипел я, борясь с позывами рвоты. Зуд в ушах тотчас прекратился, я стянул шлем и сплюнул густую горькую слюну, затем отхаркался. Дамьян быстрыми движениями скрутил второго пленного. Тот только начал приходить в себя, как тотчас получил от серба разряд электрошокера в подмышку. Тело несчастного забилось в мелких судорогах, размазывая блевотину по красивому узору каменного пола. Я немного пришёл в себя, сделал глубокий вдох. Воняло на площадке жутко. — Адская штука, — кивнул я на снаряд «блевалки». — Да, — кивнул Дамьян, поднимаясь. — Ощущения специфические. Вы целы. — Я в норме, — отмахнулся я. — Противник на втором этаже. Раненный в ногу. — Значит, далеко не уйдёт, — в голосе Дамьяна звучала неприкрытая злость. За стеной, из лифтовой шахты, раздался звук движущихся механизмов. — Ова кучка је изазвала лифт, — проворчал Дамьян на сербском — Значит поторопимся, — ответил я, натягивая обратно шлем. Мы двинулись вверх, готовые к любому развитию событий. На верхних ступенях были следы крови, ещё больше крови было у дверей лифта. Раненый мной противник сидел, прислонившись к стене. Три пули вошли ему аккурат в ногу и, судя по обильному кровоизлиянию, задели крупную артерию и разворотили колено. Было удивительно, что он вообще был жив и даже пытался перетянуть ногу ремнём. Но сил для этого у него уже не осталось. Я оттолкнул в сторону пистолет, сел на корточки напротив и помог затянуть ремень. Кровотечение уменьшилось, хотя без экстренной медицинской помощи он всё равно был не жилец. — Kurwa… Kim jesteście? — прошептал раненый. — Значит поляк… — поморщился я. — Ты говоришь по-русски? — спросил я — Да, курва… Кто вы такие? — Неважно. У меня к тебе деловое предложение. Ты скажешь, где ваш немецкий начальник, а я дарую тебе быструю смерть. Иными словами, ты не увидишь, как обгадишься в собственные штаны. Ну как, идёт? — Курва… — раненый поляк вдруг рассмеялся тихим смехом, а потом зашептал. — Ты не представляешь, с кем связался. Вы придёте к нему и сдохнете. Сдохнете страшной смертью… Мы с Дамьяном переглянулись и почти синхронно пожали плечами — этот поляк нёс какую-то околесицу. Может быть, он бредил из-за большой потери крови… — Какой-то он не разговорчивый… — сказал Дамьян. — Давай пристрелим, чтоб не мучался? Я потянулся за своим револьвером, но в этот момент на этаже остановился лифт. Мы с Дамьяном вскинули автоматы, и приготовились при малейшей опасности изрешетить кабину. Двери открылись. Внутри никого не оказалось. Поляк сделал было попытку заползти внутрь лифта, но последние силы покинули его, и он испустил дух на самом пороге. Двери лифта начали закрываться, но упёрлись в его голову. Разошлись в сторону. Через некоторое время снова попытались закрыться. И снова упёрлись в поляка. — Зрелище, конечно, занимательное, — сказал я, смотря на очередную попытку техники взять верх над мёртвым телом. — Но нам нужно двигаться дальше. — Обоссался, — сморщился Дамьян. — Ещё до того, как открылись двери. А мог бы умереть как воин. — Шеф, приём, — вызвал я нашего координатора по общему каналу связи. — На связи, вашество. — Мы ликвидировали двух противников, ещё двое обезврежены. Есть данные по главной цели? — В процессе. Чёртов ветер сбивает дроны, — проворчал Шеф. — На каком этаже застрял? — Пятый, вашество. Это медленно… Слишком медленно! Пока мы осмотрим все номера на этажах, пока найдём этого немца, уйдёт слишком много времени. Вполне вероятно, что кто-то уже услышал стрельбу или взрывы гранат и сюда направляется полиция. Воевать с местными властями в мои планы уж точно не входило! — Дамьян, на каком этаже стоял лифт, когда мы вошли? — спросил я. — Вспоминай! — Последний, ваша светлость. Вроде как… Ну допустим. Хотя если окажется так, то я не буду удивлён. Главная цель, босс, ждёт главных героев на последнем этаже (желательно в пентхаусе), а те продираются через орды мелких сошек… Классика! — Шеф, что там у нас на последнем этаже? — Секунду. Обычный этаж… Чёрт! Чёрт! Чёрт! Тем временем Дамьян снял с поляка бронежилет, надел на себя и аккуратно вернул мёртвое тело на место, чтобы двери лифта по-прежнему не могли закрыться. — Стоп… Была перепланировка… Теперь это что-то вроде пентхауса или президентского люкса. Бинго! — В этой жопе мира не может быть президентского люкса! — вклинился в разговор Корнеев. — Люкса может и не быть, а вот вертолётная площадка вполне, — сказал Шеф. — Было усиление конструкции кровли. — Дроны на последний этаж! — рявкнул я. — Второму отряду контролировать пожарную лестницу и запасной вход! Лифт мы с Дамьяном уже заблокировали… Мы рванули по лестнице на последний этаж. Я находу перезарядил магазин, чтобы вступить в бой во всеоружии. Мелькали ступени… — Дрон на последнем этаже. Метеоусловия говно полное… — ругался Шеф на общей волне. — Есть движение… Мелькали таблички с номерами этажей… — Главная цель сидит за письменным столом. Перед ним какой-то небольшой ящик или контейнер. Он достаёт из него медицинский инъектор и ампулу с тёмной жидкостью. Устанавливает… Мелькали тёмные коридоры пустого отеля… — Он вводит содержимое в шею… Какая-то чертовщина, вашество! Его выгибает, затем начинает трясти… Нет, прям корёжит! Сука! Охренеть! Пардон, вашество! Наконец мы добрались до последнего этажа и там нас ждала запертая дверь. Дамьян сходу попытался её выбить плечом, нор даже его могучего телосложения оказалось недостаточно. — В сторону! Я достал из своих запасов взрывчатку, предназначенную как раз для таких вот случаев. Прилепил взрывпакет в район замочной скважины, выставил минимальное время на таймере и отскочил в сторону. Ухнул взрыв, эхом прокатившийся по лестнице. Кусок двери, где располагался замок, вырвало, само полотно распахнулось и с треском ударилось о стену. Проход на последний этаж был свободен! — Шеф? Что с обстановкой на этаже? Где находится цель? — Кабинет в углу здания, справа от вас, — ответил Шеф. — Цель скрылась из вида! Твою ж мать! Подведу дрон ближе… Какого х… — Что⁈ — Дрон уничтожен, вашество… — ответил Шеф. — В смысле уничтожен? Как⁈ — Что-то промелькнуло и сигнал пропал. — Ладно, забей. Второй дрон на крышу. Если прибудет вертолёт за нашей целью, я хочу об этом знать! Ясно⁈ — Принято, вашество. Мы с Дамьяном перешагнули через порог, оставив проклятую лестницу за спиной. Через канал связи слушалось, как тяжело дышит серб, преодолевший забег по ступеням многоэтажного здания. Да и у меня с дыхалкой сейчас обстояли дела ненамного лучше. Но времени отдышаться всё равно не было. Последний этаж представлял собой сплошное открытое пространство, распределённое на зоны — гостиная, кухня и бар, столовая. Их разделяли столбы, которыми и усилили крышу для приёма летательных аппаратов. В углу находилась ещё одна лестница, ведущая на крышу… Лишь несколько помещений были обособлены — спальня, ванная и, судя по всему, кабинет, где и находилась наша цель. — Двигаем к дверям справа, — отдал я приказ Дамьяну. Тот сразу занял удобную позицию для прикрытия за одним из столбов. Я двинул к ближайшей двери. Судя по табличке с изображением стилизованных лейки и унитаза, там располагался сан узел. Я рывком отворил дверь и не обнаружил за ней ничего, кроме роскошного интерьера ванной комнаты, санфаянса и кучи полотенец. — Чисто, — прокомментировал я. — Двигаемся дальше. — Принято, — ответил Дамьян. Только я сделал шаг, как дверь, ведущая в кабинет распахнулась. Дамьян укрылся за одним из столбов, которыми была усилена крыша. Рядом со мной укрытий не оказалось, поэтому я припал на колено и взял дверной проём на прицел. Некоторое время ничего не происходило — только дверь раскачивалась под напором сильного сквозняка, источник которого находился в кабинете. Я уж начал думать, что там никого нет. — Может там пусто? — раздался тихий голос Дамьяна по внутренней связи. — Давай проверим, — ответил я и начал осторожное движение в сторону кабинета. — Прикрываю. Стоп! Есть движение! И впрямь, в глубине помещения мелькнул чей-то силуэт, а через несколько секунд в дверном проеме возник силуэт мужчины. Рыжие волосы, аккуратная борода того же цвета. Приталенная рубаха подчеркивала развитую мускулатуру, правда один из рукавов был закатан по локоть и на открытом участке предплечья, под белой кожей отчётливо просматривались тёмные вены. И по какой-то причине глаза были спрятаны за солнцезащитными очками. И никакого намёка на оружие! — Ево га! — прорычал Дамьян на сербском. — Наша цель сама идёт к нам в руки. Я не разделял восторга своего напарника — предчувствие подсказывало, что что-то здесь не так. Рыжеволосый немец спокойно проследовал к гостиной зоне пентхауса и устроился на одном из мягких кресел с высокой спинкой, вальяжно закинув ногу на ногу. Всё это он проделывал с таким видом, словно никакой опасности не существовало, хотя не видеть он нас не мог. — Подними руки и сложи их в замок на затылке! — приказал я, начиная движение к цели. Вместо этого немец посмотрел на наручные часы, а затем открыл шкатулку, стоящую на стеклянном столике рядом с креслом. Я замер, готовый к любому развитию событий. Уверен, что и Дамьян был сейчас, словно сжатая донельзя пружина. Но рыжий достал из шкатулки начатую сигару и зажигалку, а затем принялся раскуривать её, медленно поворачивая над огнём. Сделав несколько быстрых, коротких затягов, он выпустил облачко сизого дыма. — Да он издевается! — Прорычал Дамьян. — Нет. Он просто тянет время, — ответил я. — Приготовь блевалку. Используй, когда я подам знак. — Какой ещё знак? — Поймёшь. Я поднял маску и повторил: — Ты оглох, Фридрих Барбант? Подними руки и сложи их в замок на затылке. Немец выпустил дым и вздохнул. А затем заговорил с небольшим немецким акцентом. — Фридрих фон Барбант. Я потомок древнего немецкого рода. — Мне плевать. Выполняй приказ, или я пристрелю… — Это блеф, — прервал он меня. — Если бы вы пришли убивать, то давно уже попытались это сделать. О, я помню тебя! Ты приходил в мою гостиницу вынюхивать про того русского постояльца. — Было дело. — Тогда ответь — на кого ты работаешь? Специальный отдел Империи? Китайская разведка? Арабы? Японцы? — На самого себя. А теперь выполняй приказ. — Зачем? Я же не вооружён… Я дал короткую очередь. На мягком подлокотнике кресла, совсем рядом с рукой немца, образовались три пробоины, через которые виднелось основание из дерева. — Это было моё любимое кресло, — ответил Фридрих фон Барбант. — Следующие три дырки будут в тебе. Вместо того чтобы выполнить приказ, немец снова посмотрел на часы и сказал: — Ваше время вышло. Я рывком вернул маску обратно и в этот же момент Дамьян послал снаряд «блевалки» прямиком в несговорчивого немца. Я приготовился к тому, что сейчас снова будет подташнивать и зудеть в ушах… Но ничего из этого не произошло. Снаряд 'блевалки оказался в руке Фридриха фон Барбанта! — Какого хрена⁈ — вырвалось у меня. Немец поднял пойманный им снаряд и сжал в кулаке. Раздался хруст, словно в его пальцах хрустнула обычная скорлупа обычного куриного яйца, а не увесистая болванка из композита с начинкой. Я снова дал короткую очередь, целясь в его руку. Одна из пуль попала чуть выше запястья, но немец даже не дрогнул. Пуля пробила руку насквозь, образовав по другую сторону облачко из мелких капель тёмной крови… Которые зависли на месте, а затем стали стягиваться обратно к запястью. Фридрих фон Барбант хищно усмехнулся: — Я же говорил, что ваше время вышло! Глава 7 — Какого хрена⁈ — снова вырвалось у меня. Но времени порассуждать и обмозговать увиденное не оказалось — фон Барбант стремительным рывком оказался на ногах, а затем одним прыжком преодолел расстояние до меня. Нормальные, обыкновенные люди, пусть даже хорошо натренированные, на такие кульбиты не способны! А с этим немцем явно было что-то не то! Удар руки, ещё не давно простреленной мною самим, пришелся в корпус, по рёбрам. Чудо ткань приняла его на себя, преобразовав кинетическую энергию в тепло, но ощущение от того, что по мне заехали кувалдой, никуда не делось. Только чудом я удержался на ногах, проскользив назад на пару метров. Сердце бешено застучало, разгоняя по телу кровь и адреналин. Рука с оружием рефлекторно вскинулась в сторону фон Барбанта, палец нажал на спусковой крючок… Рефлексы немца оказались невероятными… Нет, не так — они оказались сверхчеловеческими — очередь, выпущенная едва ли не в упор, ушла мимо! Он увернулся, просто изменив положение тела! Но всё же одна пуля попала в плечо (хотя в этом проклятом немце должны покоится как минимум пяток кусочков свинца!). Эффект оказался практически таким же, как и при попадании в руку — брызнула тёмная кровь, которая практически моментально втянулась обратно в рану. — Значит, не померещилось, — проговорил я ошарашенно. — Что ты такое, мать твою? Фон Барбант расплылся в хищной улыбке, не предвещавшей мне ничего хорошего. — Есть такая наука по выведению идеального человека — евгеника. Мой ныне покойный дед был ярым её апологетом, — он начал медленное движение, обходя меня со стороны, словно хищник, выбирающий удачную позицию для броска. — Да, слышал о такой штуке. Один из столпов фашизма, — ответил я, разворачиваясь вслед за немцем. — Дед выбрал своим детям идеальных супругов — умных, сильных, расово безупречных… — Фон Барбант двинулся в обратную сторону. От меня не укрылся почти незаметный манёвр — при развороте немец придвинулся ко мне. Ненамного, всего на каких-то пол шага. — Так что я плод этой науки. Мне с детства прививали эти идеи, моими друзьями были такие же безупречные дети от таких же безупречных родителей. Но в определенный момент я понял, что всё это заблуждение. Евгеника в её изначальном понимании подходила только для выращивания идеальных рабов. Она ещё могла отсеять слабых, но не могла отсеять глупость. Простую человеческую глупость. Даже у двух гениальных родителей вполне мог родиться сильный, выносливый, но интеллектуально посредственный человеческий детёныш. Das ist die Natur, ann gibt es keine garantie. — Это ты сейчас про себя? Очень самокритично! — не удержался я. — Разумеется, нет, — ответил немец бесстрастно. — Идея, захватившая всё моё существо, была проста — сверхчеловеком человека может сделать только то, что стоит на несколько эволюционных ступеней выше. — Только не говори, что принялся искать всё это дело в других измерениях, — вздохнул я. — Разумеется, именно там. Но ирония судьбы состоит в том, что сверхсилы нашли меня сами, сделав меня тем, кем я являюсь в данный момент. — Владельцем занюханной ночлежки рядом с трущобами? Такая себе эволюция, — ухмыльнулся я, потом добавил, но уже серьёзно: — Тебя научили паре эффектных фокусов и заставили выполнять чужую волю. Это делает тебя, Барбант, сверхчеловеком? — Фон Барбант, — выдохнул немец с недобрым прищуром во взгляде. — Простому смертному не понять того, что уготовано ему в будущем… — Не держи в себе, просвети меня! — съязвил я. — А есть ли в этом смысл? — пожал плечами немец. — Ты всё равно скоро перестанешь существовать… Едва заметным движением фон Барбант преодолел расстояние, разделявшее нас. В следующую секунду я оказался в его захвате — он обхватил меня своими длинными руками и начал сжимать в смертоносных объятьях. Ткань куртки стала твёрдой, принимая на себя всю его силу, преобразуя её в тепло. С каждым ударом сердца становилось всё жарче, пока моё тело не начало жечь так, словно я оказался в раскалённой духовке. Сознание начало покидать меня. Вдруг хватка исчезла. Я отшатнулся в сторону и обернулся. Из головы немца торчала рукоять ножа. Точнее из щеки. А с противоположной стороны, из рыжей бороды, выглядывал кончик лезвия. Дамьян, вонзивший нож, находился рядом и изо всех сил пытался выдернуть обратно нож, одновременно нанося удары по немцу свободной рукой. Со стороны казалось, что его бьющая рука ударяла по чему-то очень мягкому. Фон Барбант отпустил меня и сделал короткий рывок в сторону, вырвав нож из ладони Дамьяна, а очередной замах серба угодил в пустоту. — Кучко! — вырвалось сербское ругательство у Дамьяна. Немец взял торчащую из собственной щеки рукоять ножа. Лезвие выскользнуло из обеих щёк легко, словно из мягкого куска мяса. Он покрутил в руках нож, проверяя, удобна ли рукоять. Пока он был этим занят, раны, нанесённые этим самым ножом, затянулись. — Отходим! — приказал я, делая несколько шагов назад и одновременно перезаряжая магазин. — Этого сучару ничего не берёт! — в бешенстве проорал Дамьян, но всё же подчинился и последовал моему примеру. Фон Барбант словно застыл и теперь напоминал статую в человеческий рост. С ним явно что-то происходило, потому что под закрытыми глазами быстро двигались глазные яблоки. Всё это выглядело чертовски устрашающе даже в фильмах ужасов, чего уж говорить про реальность! — Он не может быть полностью неуязвимым, — сказал я. — Вы сами всё видели, ваша светлость. Собственными глазами, — ответил Дамьян. — Так что будем делать? Потому что живыми он нас отсюда не выпустит. Фон Барбант словно услышал эти слова и ожил — его глаза снова открылись и в нас вперился взгляд холодных бесстрастных глаз. Времени у нас почти не оставалось — ещё несколько секунд и противник пойдёт на нас. В голову мне пришла рисковая мысль. — Нужно устроить ему спам-атаку. — Чего? — не понял серб. — Наносить повреждения не переставая. Ему требуется время, пусть и не большое, для восстановления раны. А если этих ран будут десятки? — Хм… Попробовать стоит, — ответил Дамьян, отточенным жестом меняя магазин. — Ага, — зло ухмыльнулся я. — Плана лучше у нас всё равно нет! Мы с Дамьяном синхронно прервали отступление и бросились вперёд. Фон Барбант сделал то же самое, перехватив нож так, чтобы лезвие находилось снизу сжатого кулака. Я не мог позволить себе промахиваться — каждая выпущенная мною пуля должна попадать в цель. Палец сам перевёл оружие на стрельбу одиночными, прежде чем началась схватка. Выстрел. Ещё выстрел. Немец попытался увернуться, но две пули всё же впились ему в корпус. Удар в грудь отбросил меня назад, выбив воздух из груди. Но на ногах я удержался, проскользив по отполированному полу. И тотчас бросился обратно, в жар схватки! Одновременно с этим Дамьян дал по нему короткую очередь. Попала ли она в цель я не увидел, но серб достиг противника и тотчас обрушил на противника град мощных ударов, используя приклад. Немец молниеносно выкинул руку, целясь в горло Дамьяна. Тот чудом успел отклониться и лезвие вскользь прошло ему по щеке. Но серб, казалось, не замечал ранения. Я выстрелил противнику в ногу. Брызнула чёрная кровь. Я подлетел и сходу ударил подошвой ботинка в колено, более всего желая услышать хруст ломающихся костей. Но удар пришёлся в пустоту. И одновременно с этим я почувствовал, как меня схватил за ворот куртки и рывком швырнули в пол. Мельком я увидел, как над моей головой промелькнуло лезвие ножа. «Это Дамьян!» — промелькнуло у меня в голове. — «Это он спас меня от удара проклятого фон Барбант!» Крутанувшись в сторону, я прицелился и снова выстрелил. В этот раз пуля угодила в икру фон Барбанта, пройдя на сквозь. Его нога подогнулась. Моя реакция не заставила долго ждать — точный удар под колено заставил противника оступиться, позволив Дамьяну нанести несколько точных ударов по немцу. Каждый наш выстрел, каждый наш удар, подавший в цель, ослабляли немца. Он двигался всё ещё слишком быстро, его раны затягивались с невероятной скоростью, вбирая в себя пролитую черную кровь. Но всё же за всеми нашими действиями поспеть он не мог. Уже не мог. Фон Барбант извернулся, намереваясь с размаху всадить клинок в Дамьяна, но на его пути оказался я, защищая напарника корпусом. Суперткань остановила сталь, моя кожа снова почувствовала жар, но сам удар оказался уже не столь силён. На миг дуло оружия оказалось прижатым к животу немца и палец дважды успел нажать на спусковой крючок. Тело фон Барбанта выгнулось от попадания, руки рефлекторно потянулись к ранам. Приклад Дамьяна ударил ему в челюсть, выбив несколько зубов. Ещё удар. Щека над рыжей бородой оказалась рассечена. Третий удар. Нос свернут. Фон Барбант упал на колено, упираясь одной рукой в пол, а другой держась за живот. Мы видели, как из его ран вытекает кровь, но не достигает пола и медленно возвращается в тело. За свою жизнь (технически, за уже две жизни!) я повидал многое, но это зрелище было каким-то сюром, сценой из фильма ужасов. Мы с Дамьяном стояли над поверженным противником, держа его под прицелами нашего оружия. Серб быстрым движением ноги отправил лежащий рядом с немцем нож в сторону. — Надо пристрелить его! — прорычал Дамьян. — Это демон воплоти! — Я бы с удовольствием, дружище, — ответил я устало. — Но от него нам нужна информация. Иначе весь этот штурм был зря… Наш короткий разговор прервал хриплый смех, больше напоминавший отрывистый собачий лай. — Вот же сучий потрох… — вздохнул я. — Ещё и смеется! Что смешного, Барбант? — Фон Барабнт… А смешны здесь только вы, идиоты! — расхохотался он. — Я бы всё же его пристрелил, — негромко сказал Дамьян. — Ну или хотя бы попытался. В его словах всё же был смысл. Мы шли сюда не за битвой с неведомой хренью, а за информацией о Софии. А получилось то, что получилось… Но мёртвыми мы ей уж точно ничем не поможем. — Если дёрнется, то стреляй не раздумывая, — кивнул я. — С десятком кусков свинца в башке ещё никто не выживал. — Принято. С превеликим удовольствием, ваша светлость! Смех фон Барбанта резко прервался. — Ваша светлость? — переспросил он и поднял голову. Лицо фон Барбанта напоминало жуткую маску — провал рта с разбитыми губами, свернутый на бок нос, множественные рассечения. И всё это покрыто чёрной кровью, которая находилась в постоянном движении — одновременно сочилась из ран и пыталась вернуться в организм немца. При этом в его взгляде было читалось удивление и любопытство. — Почему этот вонючий серб назвал тебя ваша светлость? Пуля вошла в пол рядом с рукой фон Барбанта. — Следи за языком, кучка утрох! — прорычал Дамьян. — Не ты тут один благородных кровей, Барбант, — ухмыльнулся я. — А теперь ты или расскажешь мне всё что знаешь о Софии Марьясовой, или сдохнешь… Внезапно фон Барбант разжался, словно пружина, и ринулся прямо на нас. Мы с Дамьяном едва успели сделать по паре выстрелов, когда он пронёсся, между нами, на нечеловеческой скорости, в последний момент выкинув руки в стороны. Ощущения были такими, словно мне на бегу ударили в грудь стальной трубой! И это с чудо-курткой! Что почувствовал серб в обычном бронежилете, представить было сложно. Тем не менее ни я, ни Дамьян не отключились — оказавшись на полу, мы вскинули оружие и открыли огонь. Видимо, фон Барбант вложил в этот рывок все оставшиеся силы и теперь бежал к ближайшему окну. Бежал быстро, но всё же как быстро бегущий человек, а не как сверхчеловек с чёрт пойми с чем в крови! Теперь мы вели огонь, не скупясь на патроны — какие-то наши выстрелы достигали цели, какие-то нет, обильно расцветая в стеклах панорамного окна сетками трещин, выбивая из мебели цепки и куски обивки, круша вазы и электронику. Но немец продолжал бежать. Он был уже рядом с окном, когда… Ухнул подствольник. Через секунду заряд стукнул фон Барбанта в спину и взорвался. Его отбросило вперёд, прямо в изрешечённое нами окно. Он вылетел наружу, в окружении осколков стекла, под проливной дождь. Дамьян и я бросились к окну, на ходу перезаряжая магазины. Добежав, мы острожно выглянули — ожидать от такого противника можно было всего что только возможно! Но нет — фон Барбанта не было на фасаде здания, он не карабкался по стене, как человек-паук, не держался одной рукой за выступ, словно голливудский киногерой. Он лежал внизу, во дворе отеля, посреди лужи, раскинув руки, без всякого движения. Зато было движение рядом с телом! Корнеев и Маркус медленно двигались в фон Барбанту, держа на готове оружие. Я быстро врубил общий канал связи и рявкнул: — Не подходить! Как слышите? Повторяю, не подходить! Движение внизу прекратилось. — Да слышим мы, чай не глухие, — ответил Корнеев. — Этот вроде не мёртвый уже… С такой высоты плашмя брякнуться… — Просто не подходите! Держите на прицеле, но близко не подходите! — ответил я. — Мы спускаемся. Шеф? — Вашество? — раздался голос Шефа. — Будь готов подъехать к заднему двору отеля по сигналу. — Принято, вашество. — Ну хоть кто-то действует без лишних разговоров, — проворчал я, направляясь к выходу из пентхауса. — Вы всё ещё на общем канале. Так-то, — раздался голос Корнеева. — Я знаю. Мы с Дамьяном шли через некогда шикарный гостиничный номер на весь этаж, который сейчас больше напоминал декорации какого-нибудь «Крепкого орешка» — везде стекло, дыры от пуль и раскуроченная мебель. Не хватало только литров крови и кучи мёртвых тел. — А от этого немца и капли крови не осталось… — проговорил Дамьян, который наверняка думал о том же. — Да. Только наша, — согласился я. — Знаешь, что меня беспокоит? — Чёртов демон, который вывалился из окна и теперь валяется в луже? — предположил Дамьян. — Это, конечно, тоже беспокоит. Но… Когда мы были здесь впервые, этот фон Барбант выглядел вполне себе нормальным. Ну, без всех этих демонических выкрутасов. — Било је овако, — кивнул Дамьян. — А ещё ему было важно время. — Ждал подмогу? — предположил серб. — Нет не думаю, — я покачал головой. — Ждал, когда подействует дрянь, которой он закинулся, прежде чем мы поднялись в номер. — Има нешто у томе… — кивнул Дамьян. — Тогда давай по-быстрому тут осмотримся. Может есть ещё доза. Прежде чем началась разборка, Фон Барбант вышел из кабинета. Если что-то в этом пентхаусе и могло пролить свет на сверхчеловеческие способности немца, то находилось оно именно там. Кабинет оказался довольно небольшим, особенно по сравнению с площадью остального номера. Три стены из четырёх были одним сплошным книжным шкафом, полки которого были заставлены книгами на разных языках. Всю четвертую стену занимало сплошное панорамное окно с видом на ненастный Рио-да-Жанейро. Посреди кабинета стояли массивный письменный стол из толстого красного дерева и большое удобное кресло. — Надеюсь, что тайник не в одной из этих книг, — проворчал Дамьян. — На поиски уйдёт много времени… — Начнём с простого, — ответил я и направился к столу. Меня интересовали ящики, коих оказалось всего два. Верхний занимали письменные принадлежности, а вот нижний оказался пустым, но при этом выдвинулся с большим усилием, чем верхний. Я пошарил пальцами по дну ящика и нащупал небольшую кнопку. После нажатия край дня ящика приподнялся, открывая доступ к тайнику. — Бинго! — воскликнул я. — Хотя и немного обидно — фальшивое дно ящика в письменном столе. Довольно банально. Так, и что там у нас… Под фальшивым дном оказался спрятан небольшой сейф. Судя по всему, он был встроен в этот самый ящик. Ну или ящик был сделан специально под него, не суть. Главное, что его нельзя было вытащить из стола. Крышка сейфа открывалась отпечатком пальца владельца. Который лежал в луже у подножия отеля «Veronica». — Придётся идти за его пальцем, — вздохнул я. — Если, конечно, получиться его отрезать… Глава 8 Теперь настала очередь вздыхать сербу. Он покачал головой, затем забрался на стол, поднялся во весь свой могучий рост и со всей своей не дюжей силы ударил ногой по ящику с сейфом. Затем ещё и ещё. В конце концов даже прочное южноамериканское красное дерево не выдержало такого мощного сербского натиска и ящик с грохотом рухнул на пол. — Ну… Можно и так, — кивнул я. — Бери свою добычу и пошли вниз. Дамьян сгрёб ящик со встроенным сейфом, пристроив его подмышкой, словно это был не кусок тяжелого дерева со стальным ящиком, а номерной томик какой-нибудь советской энциклопедии. — Отряд два, как обстановка? — спросил я по общей волне. — Жмурик лежит в луже, без изменений. Приветов не передавал, — ответил Корнеев. — Señor… — вмешался вдруг Маркус, до этого хранивший молчание. — А что за pasearte… Как это по-русски сказать… — Чего? — не понял я. — Латинос говорит, что что-то там у него мельтешит, — подсказал Шеф. — Si! Какое-то непонятное движение над ранами… — И впрямь… — через несколько секунд добавил Корнеев. — Из-за дождя почти ни черта не видно, но наш бронзовокожий друг прав! Мы с Дамьяном переглянулись. — Походу дела, этот немец все никак не сдохнет, — сказал серб. В его голосе звучали нотки усталости и досады от последних новостей. — Или та хрень, что сидит в его теле, всячески пытается выжить, — ответил я. — Корнеев, Маркус, держите тело на прицеле. Чуть что — патронов не жалейте. Мы спускаемся. — Принято, — ответил Корнеев. — Шеф, приём. Через две минуты машину в переулок к чёрному ходу. — Так точно, вашество. Тут как раз на полицейской волне активность. Отправили две машины. Надо сваливать. — Понял тебя, — я бросил взгляд на часы, засекая время. Одна минута пятьдесят секунд. Пришлось поднажать, несмотря на то что схватка с немцем нас изрядно измотала. Но выбора особого у нас всё равно не было — не хватало ещё проблем с бразильской полицией! Одна минута тридцать секунд. Мы припустили вниз по лестнице — я перепрыгивал через несколько ступеней, Дамьян же такой ловкостью похвастаться не мог. И дело даже было не в том, что он тащил сейф вместе с ящиком стола — просто он, как и все здоровяки, был не особо поворотлив. Пятьдесят секунд. Мы миновали этаж, на котором застряла кабина лифта. Её двери всё так же пытались закрыться, но упирались в голову мёртвого поляка. Ещё немного и будет холл этого проклятого отеля. Затем перепрыгнули через вырубленного электрошокером скрученного Дамьяном наёмника. Тот был жив и, судя по движениям, уже понемногу приходил в себя. Тридцать секунд. — Я поворачиваю в проулок, — будничным тоном сообщил Шеф. Внезапно в динамиках раздались звуки стрельбы, а затем удивлённый возглас Корнеева на этом фоне: — Эта херня зашевелилась! Затем снова всё перекрыли звуки стрельбы. На их фоне были слышны отборный мат Корнеева и возгласы Маркуса на испанском, наверняка нецензурного содержания. Нам ничего не оставалось, кроме как поднажать ещё. Последние лестничные пролёты я преодолевал уж за пару прыжков, Дамьян тоже ускорился, но всё равно поотстал. Вот уже и гостиничный холл, порядком разрушенный нашим вторжением. Где-то, за стойкой администрации, лежал убитый мною наёмник, а второй, так же скованный по рукам и ногам пластиковыми наручниками, пытался ползти к выходу. — Забей на него! — рявкнул я на ходу Дамьяну и рванул к двери с надписью «Sólo para personal». За ней начинался служебный проход для служащих отеля, ведущий на кухню и другие служебные помещения. Но нашей целью была дверь в конце коридора, выходящая прямиком во двор с тыльной стороны здания. Я бежал впереди, держа штурмовую винтовку наготове. Дамьян топал где-то позади — я отчетливо слышал его шаги. На общей радиочастоте царила вакханалия боя — крики и выстрелы. Поворот, ещё поворот. Вот уже и дверь служебного выхода! Автоматные очереди были слышны без передатчиков. Но вдруг стрельба смолкла. Ударом ноги я распахнул дверь и выскочил наружу. Стены отеля и окружающих двор зданий защищали от ветра, но не от проливного дождя. С ливневками, видимо, дела обстояли туго, потому что воды было уже по щиколотку. Передо мной открылась картина прошедшей здесь схватки. Стало понятно, почему затихла стрельба. Фон Барбант стоял посреди двора. Его покачивало из стороны в сторону, из множества пулевых ран сочилась тёмная кровь. Которая всё так же не могла достичь земли и возвращалась обратно в тело. Одной ногой он вжимал в глубокую лужу кого-то барахтающегося — кого именно было не разглядеть. Заметив распахнувшуюся дверь и возникшего меня, фон Барбант чуть развернулся, просверлив меня злобным взглядом и прошипел: — Снова ты! — Соскучился, Барбант? — ответил я и открыл огонь, двигаясь от двери вдоль стены. Мне нужно было, чтобы он убрал ногу и человек лежащий в луже, смог сделать вдох. Мой план сработал. — Фон Барбант! — немец пригнулся и ринулся на меня. Стрельба длинными очередями — коварная штука, потому что магазин высасывает быстро, кучность падает. По большому счёту, это попытка залить противника свинцом. И в моём случае она сработала плохо. «Цок», «цок» — сказала штурмовая винтовка, отплюнув в сторону последнюю гильзу. Я мысленно чертыхнулся, отбросил бесполезное оружие в сторону и потянулся к кобуре, в которой покоился револьвер. Фон Барабант сшиб меня, до того, как я успел навести на него ствол. Пуля ушла куда-то в затянутое свинцовыми тучами небо. Мы рухнули в мутную воду. Я отпихивал немца свободной рукой, одновременно пытаясь навести на него ствол револьвера, надеясь, что кусок свинца сорок пятого калибра сможет хоть как-то его урезонить. Он же пытался одной рукой сорвать с моей головы шлем, а второй удерживал руку с оружием. Обезображенное лицо фон Барбанта нависало надо мной, я видел оскал оставшихся во рту зубов. Движение в периферийной зоне зрения. Я среагировал моментально — извернулся и ударил противника в лицо головой, защищённой шлемом. Он на мгновение отринул назад и тотчас его словно смело с меня в сторону. Я приподнялся и увидел возвышающегося надо мной Дамьяна с ящиком от стола в руках. И этим самым ящиком (с сейфом!) он мутузил фон Барбанта. Замахи серба были широкими, а удары мощными. Даже сквозь шум ливня можно было расслышать, как под ними трещат кости немца. Он та гадость, что он ввёл себе делала его невероятно выносливым. Я подполз к телу, лежащему в середине лужи и рывком перевернул его. Оказалось, что фон Барбант пытался утопить Маркуса. Он вроде не дышал и был бледным — кровь отлила от его бронзового лица. Я попытался привести его в чувство легкими ударами по щекам. Никакого эффекта. Тогда я вспомнил, как однажды спасатели откачивали паренька на пляже — один из них положил пострадавшего животом вниз на свое согнутое колено и надавил на спину. Всё, что я сейчас мог — попробовать повторить этот способ на Маркусе. — Ну давай же! — я оттащил Маркуса из глубокой лужи в сторону, приподнял его бесчувственное тело и с трудом взвалил на колено, затем надавил на спину, как бы выдавливая воду из желудка. Никакого эффекта. Ещё раз. Снова ничего. В отчаянии я надавил чуть резче и сильней. И услышал, как Маркус закашлялся. — Живой! Слава Богу… — проговорил я, помогая латиносу сесть. — Корнеев где? У меня закрадывались подозрения, что наш острый на язык спутник просто испугался и дал дёру, но оказалось, что нет. Маркус, всё ещё бледный, указал на мусорные контейнеры, сваленные в кучу. — Allí… — Понял. Корнеев куче мусора, — ответил я поднимаясь на ноги. — Встать сможешь? — Si… — кивнул Маркус. — Я жив, если кому интересно, — раздался голос в динамике. — Меня словно избили горячим утюгом и теперь я лежу в куче какого-то говна, простите мне мой французкий. Возможно, у меня сломана нога и я буду благодарен за помощь. — Я посмотрю, что там с Корнеевым… — сказал Маркус, поднимаясь на ноги. — А вы прикончите… это. Пока я возился с Маркусом, Дамьян продолжал биться с фон Барбантом. Но было заметно, что даже у могучего серба силы не бесконечны — ящик с сейфом он уже держал не одной рукой, а двумя, замахи стали медленней, а удары всё реже попадали в цель. Нужно было покончить с этим долбанным фон Барбантом, будь он трижды проклят! Мне всего-то нужен его отпечаток пальца. А вот какого именно пальца? И с какой руки? — Чёрт… — выругался я, поднимая из лужи револьвер. — Придётся всё же его как-нибудь убить. Я взвёл довольно тугой курок и навёл ствол на фон Барбанта. — Дамьян, в сторону! Ухнул выстрел. Сорок пятый калибр вырвал из плеча немца кусок плоти. Облачко из темной крови распылилось над раной, но начало сгущаться, втягиваясь обратно в тело немца, уплотняясь. Фон Барбант покачнулся. Взвод курка. Второй выстрел пробил ему грудную клетку, оставив в ней здоровую дыру. Эффект был точно такой же — кровь, или вещество, заменяющее немцу кровь, втягивалась обратно, заполняя собой рану. Но, тем не менее, ранения имели свой эффект — фон Барбант припал на одно колено. Я понимал, что несмотря на все возможности его модифицированного тела, он не бессмертен. Пока ещё не бессмертен. Он же, в свою очередь, понимал, что я это понимаю и потому смотрел на меня взглядом, полным ненависти. Взвод курка. Голова фон Барбанта была на мушке моего револьвера. Мне оставалось только нажать на спусковой крючок, но я почему-то промедлил. Может было непривычно стрелять в лицо смотрящего на тебя врага, а может я просто наслаждался моментом. Не знаю. Но эта секундная задержка оказалась критичной. Над нашими головами вдруг раздался гул двигателей, практически одновременно с этим вспыхнул яркий свет прожекторов и полился свинцовый дождь под аккомпанемент пулемётного стрёкота. Удар двух пуль сбил меня с ног, обжог. Я буквально чувствовал, как затрещали мои кости в местах удара, как образуются кровоподтёки. — В укрытие! — крикнул я, бросаясь к распахнутым дверям черного входа в отель. Дамьян последовал за мной. Маркус, помогавший Корнееву, сам прыгнул в кучу мусора, стремясь укрыться за стальными баками. Фон Барбант кинулся к проулку — именно там находилась пожарная лестница, уходящая прямиком к крыше отеля. Ему нужно было только добежать до неё и как следует подпрыгнуть, чтобы зацепиться. Обычному человеку не хватило бы сил на такое, но фон Барбант уже не был простым человеком. Он почти добежал до проулка и подпрыгнул, как оттуда, кормой вперёд, вылетел наш фургон, впечатывая в заднюю дверь фон Барбанта. При иных обстоятельствах сбитого человека откинуло бы назад на десяток метров, сбив с ног обувь. Но это при других обстоятельствах. А в наших всё вышло совсем по-другому. Фон Барбант врезался в зад нашего фургона, выбив стекло и оставив на двери вмятину, но смог зацепиться за рейлинги на крыше. Рывок и он уже на фургоне. Ещё рывок, и его пальцы вцепились в перила лестницы. Из окна фургона, со стороны водительского места, высунулся Шеф. Он выстрелил несколько раз из пистолета, а затем зачем-то попытался ухватить фон Барбанта за ноги. В какой-то момент у него почти это получилось — он вцепился в одну ногу, но немец ударом второй сбил Шефа и полез по лестнице вверх. Я всё это отчётливо видел в свете вертолётного прожектора. — Он лезет на крышу! — проорал Дамьян. — Там вертолётная площадка! — Всем огонь на поражение! — отдал я приказ по общей частоте. — Нужно сбить его с лестницы! — Принято, — ответил Корнеев. Со стороны мусорных баков начался огонь — короткие автоматные очереди и выстрелы из пистолета. Позиция была не самой удобной — видно было лишь одну сторону лестницы. Для полного прострела нужно было выйти во двор, под свте прожекторов и пулемётный огонь с вертолёта. У нас с Дамьяном было дела обстояли чуть лучше — по ширине мы могли обстреливать всю пожарную лестницу, но только до определённой высоты — обзор закрывал навес над дверью. Дамьян открыл огонь короткими очередями, у меня же оставался только револьвер с тремя патронами — один выстрел ушёл в небо, два словил фон Барбант. Оставалось только три и времени на перезарядку не было. Я взвёл курок, чтобы спусковой крючок нажимался мягче, прицелился… Выстрел. Пуля вбила искру из стальной лестницы рядом с рукой немца. — Сука! — выругался я и снова взвёл курок, прицелился… Выстрел. Второй выстрел оказался удачней — пуля угодила в спину фон Барабанта и, видимо, прошла насквозь. Он дёрнулся, но продолжил движение. Ещё пара секунд, и он скроется из виду! Взвод курка. Прицеливание. Выдох. Плавное нажатие на спусковой крючок… Запястье фон Барбанта вдруг разлетелось на части — кисть с остальной рукой соединялась лишь кожей и несколькими сухожилиями. Немец замер на долю секунды, а потом сорвался и полетел вниз, рухнув на крышу нашего фургона. Некоторое время он лежал неподвижно в свете прожектора. Даже с вертолёта прекратили вести пулемётный огонь. А затем пошевелился, перевернулся и встал на ноги в полный рост. Его отстреленная рука всё еще висела на коже и сухожилиях, но вокруг раны уже начала сгущаться и уплотнятся тёмная кровь. — Да когда же ты уже сдохнешь⁈ — проорал я. Меня переполняла злость — столько стараний и борьбы, а этот треклятый немец всё ещё жив! — Не в этот раз, — прокричал он в ответ. А потом добавил, с издёвкой в голосе. — Ваша светлость! И спрыгнул с фургона в проулок. Вертолёт ещё некоторое время висел над нами, освещая задний двор отеля «Veronica» ярким светом прожекторов. Стоило нам только сделать попытку высунутся, как открывался огонь из пулемёта. — Полиция на подходе к главному входу отеля, — сообщил Шеф на общей волне. — Выходит, что мы зажаты между двух огней, — устало проговорил я. — С одной стороны вертолёт, с другой полиция. — Между этих двух огней я выберу местных фараонов, — заявил Корнеев. — Нас вытащат через несколько часов. Это в лучшем случае, — заметил Маркус. — А в худшем? — А в худшем — через несколько дней, — последовал невесёлый ответ. — Или целую неделю… — При любом из этих раскладов мы упустим шанс найти след Софии. Сейф изымут, и мы останемся без последней зацепки, — сказал я. — Шеф? — Я тут вашество. — Уезжай. Сваливай. Постарайся вытащить нас поскорей. Используй любые возможности, плати любые деньги, понял? — Принято, ваша светлость. Секунду спустя Шеф дал по газам и корма фургона скрылась в проулке. Я устало прислонился к стене. Болело всё, что только могло болеть. Жутко хотелось смыть с себя грязь и пот, выпить холодного пива и забыться в нежных женских объятиях. Дамьян достал откуда-то из-под куртки чудом уцелевшую пачку сигарет, достал одну и предложил мне. Я не отказался. — Не знал, что ты куришь, — сказал я, затягиваясь. — Я и не курю, — ответил Дамьян, тоже затягиваясь. — Помогает немного скинуть напряжение. — Ага. И я не курю. Но сейчас прям самое оно. Сигареты оказались ароматными, но жутко крепкими, так что меня хватило на несколько затяжек. Дамьян последовал моему примеру. — А ты чего не докурил? — поинтересовался я. — Полиция на подходе, — ответил серб. И впрямь, вскоре послышался звук открывающийся двери, затем неразборчивый голос и ответ по рации — видимо прибывшие патрульные увидели следы перестрелки в холе отеля и вызвали подкрепление. Вскоре раздался басовитый голос одного из полицейских: — É a polícia! Baixem as armas, coloquem as mãos atrás da cabeça e saiam! — Полицией Рио лучше не шутить, — раздался голос Маркуса. — Они все сплошь из армии, стрелять умеют, шутить не любят. — Какие дружелюбные, — заметил Корнеев. — Это из фавел? — спросил я. — Si! Мы с Дамьяном сложили перед собой оружие. Расставаться с револьвером мне жутко не хотелось, к тому же была большая вероятность, что его я больше не увижу. Но что делать — не воевать же с полицией? Глава 9 Наконец из-за угла коридора показались двое полицейских их форма скорее напоминала форму военных — серые рубахи, поверх бронежилеты, на головах тактические шлемы, штаны со множеством карманов, тяжелые ботинки. Один из них был негром с кожей, черней чем ночь, второй латиносом. Они промокли с ног до головы под непрекращающимся ливнем и оттого были чертовски злыми. Как итог — на нас смотрело два готовых к огню пистолета не самого мелкого калибра. Не было никаких сомнений, что стоит нам только рыпнуться и по нам откроют огонь на поражение! — É a polícia! Baixem as armas, coloquem as mãos atrás da cabeça e saiam! — нгедобро повторил тот, что был чернокожим. — Моя твоя не понимать, — сказал я, демонстрируя пустые ладони. — Мы не хотим неприятностей. — Ваша светлость, вертолёт куда-то свалил! — взволнованно сообщил Корнеев. Одновременно с его словами со стороны двора раздался какой-то шум, который вдруг резко сменился звуком визжащих автомобильных тормозов. — Чо порасселись на жопах, салаги! — на радиочастоте раздался злой голос Шефа. — А ну марш в транспорт! Признаюсь честно — эти ворчливые слова прожженного вояки были самым лучшим, что я за сегодня услышал! Правда они подразумевали, что нам каким-то образом предстояло выкрутиться из ситуации с полицейскими. — Что будем делать? — негромко проговорил Дамьян. — Cale — se e deite-se de bruços! — рявкнул второй полицейский, тот, что был латиносом. — Не понимаю! — я демонстративно покачал головой, а потом сказал Дамьяну. — Рвём когти. Ты первым, я прикрываю! — Выходите, мы заблокируем двери, — сказал Маркус спокойным голосом. — Погнали! — скомандовал я. В следующий момент произошло сразу несколько событий — серб подорвался с места, схватил сейф, и рванул к выходу из отеля с невероятной для его габаритов прытью. Вот что делает с человеческим организмом всемогущий адреналин! Одновременно с ним я бросился вперёд, подставляя себя под огонь полицейских и одновременно хватая лежащий передо мною револьвер. Глупо было рассчитывать, что бразильские копы вдруг впадут в ступор от наших внезапных манёвров. Скорее они откроют по нам прицельный огонь, потому что сами на нервах. Собственно, так всё и получилось. Едва я схватил револьвер, как меня обожгло несколькими попаданиями. Хвала всевышнему, стреляли они не из пулемёта и не из дробовика, но всё равно последствия оказались весьма чувствительными, хотя и ожидаемыми. Попадание. Ощутимое жжение в районе поясницы. Я едва успел развернуться. Попадание. Левая рука на мгновение отнялась. До выхода из отеля несколько шагов. Попадание. В район левой лопатки. Я почти выбрался из здания. Попадание. Практически сразу за предыдущим. Аккурат между лопаток. «Густо стелет…» — проносится у меня в голове, пока я безучастно наблюдаю, как моё лицо приближается к мокрому асфальту. Где-то вдалеке слышится ругань на чужом языке, и наверняка она отборная. — «Идите вы все на хер…» За мгновение до удара об асфальт меня кто-то подхватывает, тоже с иностранной руганью, но в этот раз ругань приятная, почти своя. Затем где-то вдалеке слышится громкий хлопок дверью, которая принимает на себя все последующие выстрелы. Меня куда-то тащат. Нет, не тащат. Несут на руках. Причём буквально. А затем куда-то грубо зашвыривают. Снова громко захлопываются двери. Слышен рёв двигателя. Затем удар. Ещё удар. Меня швыряет из стороны в сторону, но это лучше, чем несколько пуль в спину. Тук-тук. Прямо рядом с головой. — У него болевой шок. Снимите с него эту чёртову куртку и вотрите ему в спину эту хрень! Меня переворачивают на спину, некоторое время возятся с молнией на куртке, затем переворачивают. Моё тело ощущает прохладу — ветер приятно обдувает обожженную кожу… Вдруг я ощущаю холод на спине, аккурат вдоль позвоночника. А затем чьи-то мозолистые пальцы начинают втирать этот холод прямо в меня. — Твою ж мать! — резко взвываю я, когда сознание и чувства возвращаются ко мне полностью. Ну, почти полностью. Я резко переворачиваюсь и сажусь. Грудь судорожно вздымается, в глазах мутно. Спина горит, но не как от жара, а как от ушата ледяной воды. — О, вашество снова с нами! — доносится голос Шефа. Мыть в глазах спадает и у меня получается осмотреться. Я нахожусь на полу нашего старого фургона и вокруг несколько обеспокоенных лиц — Дамьян, Корнеев, Маркус. Судя по рёву двигателя, наш фургон куда-то несётся с бешенной скоростью. — Ты как? — спрашивает Дамьян, помогая мне привстать и перебраться на сиденье. — Вроде жив, — отвечаю я и одновременно пытаясь изобразить на лице ухмылку. Получается так себе. — Что происходит? — Мы вытащили тебя из-под пуль! — Безапелляционно заявляет сидящий напротив Корнеев. — Рискуя жизнью, между прочим! — Por Dios! Мы с ним просто захлопнули дверь, — отмахивается от него Маркус. — А потом подпёрли её мусорным баком. А вытащил тебя Дамьян. — Не умеешь ты себя подать, дружище! — вздохнул Корнеев. — Скорее, не умею приписывать себе чужие заслуги! — парировал представитель южноамериканских контрабандистов. — В меня, между прочим, стреляли! А потом отмудохал какой-то немец! — Заткнитесь уже, — отмахнулся я. — Шеф? Старый вояка понял мой вопрос без дополнительного разжёвывания. — Вражий вертолёт ретировался, как только по полицейской частоте объявили о поддержке с воздуха, — отвечал Шеф с водительского места. — Я крутанулся и вернулся за вами. Типа шанс вытащить всех и всё такое. А потом тебя зашвырнули в фургон, и я дал по газам. Мы устроили пару небольших аварий по пути, но это мелочи… — И куда мы мчим сейчас? Убегаем от полиции? — поинтересовался я. И сразу же поймал на себе три сочувствующих взгляда. — Никак нет, вашество, — отвечал спокойно Шеф. — Мы идём за этим чёртовым немцем. Буквально по пятам. — Что⁈ — А ты посмотри в противоположное окно, вашество! Повыше, повыше! Я последовал совету Шефа и бросился к противоположному окну, расталкивая в стороны Маркуса и Корнеева. Мы мчались по автостраде, проложенной вдоль ветки скоростного трамвая. Прямиком рядом с самим высокоскоростным, сука, составом! А на боку одного из вагонов пристроился фон Барбант! Он вцепился в обшивку и был почти незаметен под потоками ливня. — Но откуда ты… Точнее, как так? — Как я его отследил? — в голосе Шефа чувствовалось довольство самим собой. — Я прицепил на этого немца жучок, когда пытался ухватить его. Точнее я специально ухватил его, чтобы установить жучок. Я вспомнил тот самый странный эпизод, когда Шеф за каким-то чёртом попытался ухватить фон Барбанта за ногу, при том, что того и пули толком то не брали. Оказалось, что это всё было не просто так, а являлось хитрым планом! А с планом, как говориться, куда лучше, чем без оного! — Недурно, недурно, — кивнул я, возвращаясь на место. — Так может проследить за сигналом. Есть шанс, что он выведет нас… — Никак нет, вашество. Никуда он нас не выведет, — прервал меня Шеф. — Передатчик малого радиуса действия. Я едва не потерял сигнал, когда вернулся за вами. Так себе новости! Но делать нечего, будем работать с тем, что есть… Наш фургон и впрямь мчал, словно на пожар! Шеф активно крутил рулём, маневрируя в потоке, который едва плёлся из-за ливня. Мы же, со своей скоростью, наверняка казались остальным водителям форменными самоубийцами! Но за трамваем всё же поспевали! — И какой именно у нас план? — поинтересовался я. — Через семь километров будет мост над путями. Нужно будет оказаться на одном из вагонов… О, уже шесть километров! Спрыгнуть на крышу несущегося вагона? План Шефа постепенно переходил из категории «хитрого» в категорию «безумного». Ну, или «самоубийственного». Нужное подчеркнуть. — Пойдём мы с Корнеевым, — сказал Маркус. — Правда я никаких перспектив не вижу… — добавил Корнеев. — Нет, — покачал я головой. — У нас с Дамьяном есть опыт хм… Общения с этим чёртовым немцем. Дамьян выругался на сербском, я потянулся за своей бронированной чудо-курткой, уже не раз спасавшей меня от куска свинца. Шеф прибавил газу, потому что дорога начала плавно уходить вверх. Где-то впереди нас ожидал мост. Мы обогнали трамвай, но фора составляла всего ничего, может секунд тридцать или сорок. Дамьян проверил магазин своего пистолета, то, как выходит из ножен нож, размял пальцы и перекрестился. Я проделал практически тоже самое — проверил патроны в барабане револьвера и с отчётливым щелчком вернул его на место. — Значит мы быстро выскакиваем из фургона и прыгаем с моста на крышу, несущегося внизу поезда? — сказал он. — Трамвая, — уточнил я. — Мне сразу полегчало, — ухмыльнулся серб. — Нет. Нам нужно перебежать на другую сторону автострады и прыгать оттуда. По ходу движения. Дамьян на секунду задумался над моими словами, а затем кивнул соглашаясь. — Да. Так будет менее самоубийственно. Хотя бы не сразу слетим кубарем с крыши… Фургон резко затормозил у обочины, пролетев по инерции полсотни метров. — Ваш выход! — крикнул Шеф с водительского места. Дамьян распахнул двери фургона, и мы выскочили под проливной ливень, услышав позади фразу «С Богом!». Скоростной трамвай мчал сквозь ливень. Дуга его состава плавно изгибалась, заходя в поворот, яркие фары пытались пробиться сквозь развезшиеся небесные хляби. Ещё полминуты и он скроется под мостом, на котором мы стояли! — Скорее! — рявкнул я. На ту сторону! Мы бросились к противоположной стороне автострады. Через шесть полос, хреновую видимость из-за ливня, и остатки благоразумия. На наше счастье, движение оказалось не таким интенсивным, каким могло бы быть — то ли из-за ливня и порывистого ветра, то ли из-за удачи, которая нам благотворила (но которую мы периодически дергали за хвост!), но большую чать дороги мы успели проскочить. Разумеется, под рассерженные сигналы пролетающих машин и нецензурную брань на бразильском языке. Однако на последней полосе хвост удачи выскользнул из наших рук! Здоровенный пикап нёсся сквозь непогоду, а его водитель на что-то отвлекся и не заметил двух сумасшедших (нас!), решивших вдруг перебежать оживленную автостраду. Трамвай, тем временем, уже въезжал на всей скорости под мост. — Сука! — выругался я и резко затормозил, так как находился ближе к пикапу. Меня обдало водой из-под его колёс, но в остальном я оставался цел. Дамьян же, бежавший рядом, всё же успел проскочить и сходу сиганул вниз с моста. Я видел, как водитель пикапа смерил меня возмущённым взглядом и продолжил путь дальше. На всё это ушло всего несколько секунд, но и этого крохотного промежутка времени оказалось достаточно — поезд ушёл. Причём в самом прямом смысле этого слова! Мне лишь удалось разглядеть силуэт Дамьяна, лежащего на крыше последнего вагона, прежде чем непогода скрыла его. Но времени на сожаления у меня не было совершенно, нужно было действовать. Я бросился к фургону, всё ещё стоящему у противоположной обочины. Оказавшись внутри, я гаркнул Шефу: — Гони! Тот вдарил по газам и автомобиль рванул с места, рассекая лужи и потоки воды, текущие по асфальту. Где-то за нами, внизу, мелькали красные и синие всполохи полицейских мигалок. Вот только их нам сейчас и не хватало! — Куда? — спросил Шеф. — Сделай так, чтобы я оказался на том чертовом трамвае! — ответил я, вытирая мокрое лицо ладонью. — Проще сказать, чем сделать… — проворчал Шеф, а затем бросил короткий приказ в салон. — Эй ты! Говорливый! Давай на пассажирское! — Кто? Я? — удивился Корнеев. — Ты! Пошевеливай задницей! Корнеев подчинился и перебрался к Шефу, на пассажирское сидение фургона. — Бери гребаный планшет и ищи место, где можно перебраться на трамвай. Понял? — Да понял я, понял… — отмахнулся от него Корнеев и принялся изучать карту. — Поторопись! — подгонял его я. — Вот только давить на меня не надо! — отвечал Корнеев, не отрываясь от карты. — Вот! Через пять километров шассе будет идти параллельно трамвайным путям… — Расстояние? — Где-то метров пять… И это единственный вариант, потому что потом наши пути разойдутся… Ещё там будет подъём и трамвай скинет скорость… — Пять метров? Меня устраивает, — сказал я. — Шеф, давай поторопимся! — Мчу, как могу, вашество! Дорога снова изогнулась и стала забирать плавно вверх, вдоль крутого скалистого склона, поросшего редкими деревцами. И на этом отрезке она шла параллельно с путями скоростного трамвая. Мне повезло — линия находилась несколько ниже дороги, что означало, что перепрыгнуть эти пять метров мне будет несколько проще… Правде не факт, что у меня получится зацепиться… Но не оставлять же Дамьяна одного? Состав приближался с каждой секундой. Я приготовился сделать самый безрассудный прыжок в своей жизни. Вот рядом со мной пронёсся первый вагон. — Давай, вашество! — рявкул Шеф. Давать, так давать! Я с силой оттолкнулся от отбойника и сиганул в сторону трамвайных линий… Несколько ударов сердца в свободном падении. Только ветер и дождь. Затем резкий удар о поверхность крыши вагона. У меня получается перегруппироваться. Но это не спасает от нескольких жестких ударов, которые куртка преобразовала в тепловую энергию. Мир вокруг кружиться с безумной скоростью. Пальцы тщетно путаются зацепиться хоть за что-нибудь, но тщетно. Я чувствую, как перелетаю стык между вагонами. Но схватиться всё равно не получается. «Господи! На что я рассчитывал?» — пронеслось вдруг у меня в голове. Под пальцами вдруг оказывается неглубокая выемка и я впиваюсь в неё словно клещ. Рывок. Слышен треск сухожилий и боль пронзает плечо. Я инстинктивно хватаюсь за выступ другой рукой. Наконец-то у меня получается сфокусировать взгляд. Крупные капли дождя, разогнанные ветром и скоростью, секут меня по лицу, но я вижу собственные руки, намертво вцепившиеся в углубление аварийного выхода из вагона. Я осматриваюсь. Ни Дамьяна, ни фон Барбанта в поле моего зрения нет. Но зато мне виден открытый люк в крыше одного из вагонов. — Они там. К гадалке не ходи! — сказал я невесело, но услышали их только завывания ветра. Первым делом я попытался открыть аварийный люк, но претерпел фиаско. Может сил уже не оставалось, может просто люк заклинило… Как бы то ни было, но мне оставалось только добраться до открытого проёма в крыше. А это означало, что необходимо преодолеть почти два вагона… И наибыстрейший способ был только один! Впрочем, от самоубийства он отличался не очень-то и сильно… Я дождался, когда вагонны выстроятся в одну шеренгу и разжал пальцы. — Сукааааа… — невольно аврвалось у меня. То ли состав трамвая убегал из-под меня, то ли меня тащило вниз встречным потоком ветра по мокрой и скользкой обшивке трамвая. Я пролетел ещё один пролёт между вагонами, всячески пытаясь снизить скорость. Получалось это хреново и потому по крыше следующего вагона я проскользнул на куда большей скорости, чем мне бы хотелось. У меня был один единственный шанс ухватиться за край открытого люка. Я перестал тратить силы на бесполезные барахтанья и сконцентрировался. Трамвай, взбиравшийся по горе зигзагами, изменил траекторию. Совсем немного и довольно плавно, но и этого хватило, чтобы меня начало сносить в сторону. Открытый люк был совсем рядом, но меня стаскивало в сторону! В отчаянии я вытянул руку как можно дальше… Гладкий и скользкий от дождя металл под ладонью вдруг сменился пустотой. Пальцы сжались, ухватив край открытого аварийного люка железной хваткой. Меня снова дёрнуло до хруста в суставах и сухожилиях, а мои ноги оказались за краем вагона, над пропастью. Глава 10 Ещё немного и мои пальцы не выдержат и соскользнут! И тогда меня не протащит дальше, по крышам трамвая, я полечу вниз, прямиком на склон горы, поросший тропическим лесом! Силы оставили меня, как вдруг кто-то схватил меня за руку и рывком (мощным рывком!) затащил меня в открытый люк вагона! Мир перевернулся, и я со всей дури грохнулся на пол, выгнувшись от боли. — Берегись! — рявкнул знакомый голос. Я среагировал моментально и откатился в сторону. А на месте, где я только что был, обрушилась чья-то нога. — Du wieder! — прорычал другой знакомый голос. Разумеется, на немецком! Сделав ещё перекат, я вцепился в жесткий пластик кресла и рывком поднялся на ноги, хотя весь мой организм сопротивлялся подобным действиям. Фон Барбант летел на меня, целясь в голову кулаком, занесённым для удара. Ещё мгновение и у него бы всё получилось, но огромная туша Дамьяна врезалась в него. Серб был, как обычно, груб и брал силой и массой собственного тела. Впрочем, у меня подобная тактика вопросов не вызывала. Однако и фон Барбант теперь был не вполне обычным человеком! Потому что обычный человек не переживёт падение плашмя из окна высотного здания, после чего начнёт разбрасывать вооружённых бойцов, словно котят! И это, не считая странного поведения крови, которая никак не желала вытекать из его многочисленных ран. Дамьян впечатал немца в дверь, разделяющую вагоны. От удара по толстому стеклу побежала паутина трещин. Из соседних вагонов на схватку таращились испуганные пассажиры. Рио-де-Жанейро город не скучный, а местами даже и опасный, но столь странной драки он точно ещё не видел! Фон Барбант взревел и с силой оттолкнул Дамьяна, одновременно меняясь с ним местами. Это было сделано с ловкостью и проворством, особенно учитывая разные весовые категории. Мгновение и предплечье немца уже вжималось в горло серба, перекрывая тому дыхание. Я выхватил было револьвер и прицелился, однако в последний момент передумал открывать огонь — пуля могла пройти насквозь и зацепить Дамьяна. К тому же был риск пристрелить ни в чём не виноватых пассажиров. А на такое я точно не подписывался! Спрятав револьвер, я бросился на немца — разбежавшись и зацепившись за поручни, вмазал ему в спину ногами. Дамьяну тоже досталось, когда туша немца влетела в него, но хотя бы он снова мог вдохнуть. Фон Барбант резким, широким замахом руки попытался достать меня, но у меня получилось увернуться. Тогда он оттолкнулся от Дамьяна одной ногой, одновременно разворачиваясь в воздухе и нанося мне удар второй. Такого конг-фу я не ожидал и удар пришёлся мне аккурат в грудь, отбросив меня на несколько метров назад. Благо, куртка снова сослужила службу, защитив мои несчастные рёбра. Но не успел фон Барбант приземлиться на ноги, как его потащило в сторону — это Дамьян схватил его и с силой швырнул в стену вагона, аккурат к большому окну. Стекло удар выдержало, только пустило по поверхности паутину трещин. Фон Барбант тяжело развернулся ко мне и тряхнул головой, приходя в себя. — Вали его! — проревел серб. Я выхватил револьвер. Шанс нашпиговать мерзавца свинцом и впрямь был хорош — ни тебе гражданских, ни вероятности зацепить Дамьяна. Ухнуло два выстрела. Мощь револьвера сорок пятого калибра пробила фон Барбанта на сквозь. Обе пули вышли со спины, продырявив стекло вагона. Через отверстия в окне ворвался свист ветра. Фон Барбант стоял пошатываясь. На мгновение мне показалось, что сквозная дыра от пули в его груди настолько большая, что через неё виден свет. Впрочем, она скора начала затягиваться, вбирая в себя вытекшую кровь. — Да когда же ты сдохнешь⁈ — проорал я и выпустил остаток барабана. С такого расстояния не попасть — это ещё надо постараться! Одна из пуль вырвала кусок из шеи немца, остальные пробили его грудь. Но вместо гримасы боли его тонкие губы сложились в ухмылку. — Видимо, не сегодня, — проговорил фон Барбант, глядя на меня исподлобья. Я перехватил револьвер за ещё горячий ствол и ринулся вперёд, намереваясь стереть эту ухмылку тяжелой рукоятью. Револьвер с силой опустился, но фон Барбант, словно предвидя мой ход, успел увернуться, шагнув в сторону. Я с трудом удержал равновесие, так как вложил в удар все силы. Немец этим воспользовался и пошёл в атаку. Его кулак пронёсся в опасной близости от моего лица, и я едва успел отклониться в сторону. Дамьян, пользуясь тем, что фон Барбант отвлёкся на меня, бросился в атаку, мощным ударом впечатав немца в окно. На этот раз стекло не выдержало давления и рассыпалось в мелкую крошку. Трамвай влетел в тоннель. Скальная порода проносилась совсем близко, практически в полуметре от стенки вагона. Дамьян навалился всей своей тушей на немца, уперевшись одной ногой в стальной поручень. Его руки выпихивали голову и верхнюю часть туловища фон Барбанта наружу, за пределы трамвая. Я кинулся ему на помощь, перехватывая руку, которой немец пытался отбиваться. Серб заорал от нечеловеческих усилий, а вены на его шее вздулись от напряжения. Лицо фон Барбанта коснулось скалы. К крику Дамьяна присоединился вопль немца — его лицо буквально истиралось об проносящуюся мимо горную породу. Кожа, ухо, кости… Я видел, как его кровь не успевала втягиваться в раны и оседала чёрной сажей на граните тоннеля. «Этот сукин сын не бессмертен!» — пронеслось у меня в голове. В этот момент фон Барьант изловчился и отшвырнул меня в сторону. Я пролетел ряд сидений и взвыл от боли — что-то в моём теле отчётливо хрустнуло. Освободившейся рукой немец стал лупить по Дамьяну, пока не отвесил сокрушительный удар локтем в висок. Серб пошатнулся, на мгновение потерял равновесие, и тотчас получил удар ногой прямо в живот. Я поднялся на ноги, готовый снова кинулся в драку. Раскрасневшийся Дамьян опирался на кресло и пытался сделать вдох. Фон Барбант снова был на ногах. Он повернулся к нам. Его лицо было обезображено — отсутствовала щека, кожа на виске. По оголённой кости словно прошли грубым наждаком, сточив большую часть. Несколько зубов отсутствовали, верхняя губа держалась на тоненьком сухожилии. Но самым ужасным был его глаз. Точнее глазное яблоко, часть которого виднелась из-за раскрошившейся височной кости. Красное, с жилками кровеносных сосудов, оно двигалось и подрагивало. Это делало взгляд немца ещё более жутким. Но теперь в нём читалось не только злоба и ненависть. Теперь в нем читался страх! И источником этого страха были я и Дамьян, обычные люди, которым удалось отвесить нехилых таких люлей тому, кто считал себя сверхчеловеком! Мы с сербом обменялись взглядами. — Или мы его, или он нас, — сказал я. — Третьего не дано. — Убићемо копиле! — на лице Дамьяна промелькнула злая усмешка, не предвещавшая ничего хорошего нашему врагу. Тоннель кончился и за окном снова открылся вид на шоссе и склон с тропическим лесом, который трепали порывы ветра — шторм и не думал утихать. — Погнали! — скомандовал я, собрав остатки сил, которые как будто заново наполнили мои вены адреналином. Мы бросились друг на друга практически одновременно — фон Барбант с одной стороны, я и Дамьн с другой. На этот раз нам удалось скоординировать усилия: мы теснили немца обратно к разбитому окну, обрушивая на него град ударов. Фон Барбант вдруг дико оскалился и, собрав непонятно откуда взявшиеся силы, боднул меня лбом. Я ощутил резкую боль, ослабил натиск, чувствуя, как из рассечённой брови потекла теплая струйка крови. — Твою мать! Этого секундного замешательства хватило, чтобы инициатива перешла к немцу. Он приложил Дамьяна о сиденья и… Не стал развивать преимущества! Вместо этого он ломанулся дальше по вагону. Былой прыти в нём уже не было — видимо многочисленные раны, нанесённые нами, давали о себе знать. — Одлази! — крикнул на сербском Дамьян. — Да вижу я! Но немец уже преодолел пол вагона, затем подпрыгнул и уцепился в края открытого эвакуационного люка, через который я попал в трамвай. На размышления времени не было, и я бросился вперед и в последний момент ухватил фон Барбанта за ногу, повиснув на ней всем своим весом. Немец задёргался, начал пинать меня свободной ногой — я отчётливо ощущал тепло от его ударов о бронекуртку. Но сил у него хватало на то, чтобы подтягиваться, утаскивая меня за собой. — Дамьян! Твою мать, ты где⁈ И Дамьян пришёл на подмогу. Уго мощные руки ухватились за вторую ногу. Фон Барбант чуть просел, но остался висеть в люке. А затем он взвыл от усилий и начал подтягиваться, стремясь всеми правдами и неправдами вырваться из нашего захвата. И у него, чёрт возьми, это получалось! Ситуация складывалась довольно нелепая — двое мужиков, один из которых больше напоминает шкаф, вцепились в ноги третьего мужика и у того хватало сил подтягивать и себя, и остальных. При иных обстоятельствах это было бы даже забавным зрелищем, но не сейчас. Кому расскажешь — не поверят! Я огляделся. Из соседних вагонов на нас таращись пассажиры, кто-то даже фотографировал. Какой-то темнокожий парнишка показывал на нас пальцем. Пути изгибались вдоль склона. Я вспомнил карту, которую мне показывал Шеф, когда мы искали место, для десантирования на движущийся скоростной трамвай. — Когда я скажу отпускать, ты разожмёшь руки, — сказал негромко я Дамьяну. — Да ли је ваше господство полудело? — от удивления серб снова заговорил на родном языке. — Просто доверься мне, — ухмыльнулся я и снова бросил взгляд в окно. — На счёт три… Раз. Два. Три! Мы отпустили ноги фон Барбанта и грохнулись на пол вагона. Немец, освобождённый от груза, подтянулся рывком, почти скрывшись в проёме люка. В этот момент наш вагон влетел в очередной тоннель. Фон Барбант, находился к нему спиной и просто не видел его приближения. Это и сыграло с ним злую шутку. Послышался смачный громкий хруст и что-то несколько раз стукнулось по крыше вагона. Фон Барбант ослаб и безвольным мешком грохнулся на нас. Чертыхаясь, мы выбрались из-под него. — Проклети немац! — ворчал серб. — Већ сам га извадио! Кучка! — Он так спешил, что потерял голову, — сказал я устало, глядя на обезглавленного фон Барбанта. Дамьян вдруг заржал. Смеялся он так сильно, что вынужден был сесть на кресло. Оно и понятно — нужно было дать выход адреналину, кипевшему в крови. — Ну посмеялся и будет, дружище, — я похлопал серба по плечу. — Тебе ещё его тащить. — Ваша светлость, — Дамьян вдруг перестал смеяться. — Его кровь… И впрямь — из ран фон Барбанта вытекала черная кровь, собираясь в лужу на полу. Она не делала даже попыток возвратиться обратно в обезглавленное тело, не стремилась залечить раны. Но затем с вытекшей кровью начало происходить нечто странное — она словно бы начала давать испарения. Воздух над лужей начал дрожать, наполняясь чёрным дымком, как от костра с сырыми дровами. Ветер, гулявший по вагону через разбитое окно, подхватывал этот дымок и уносил. Вскоре лужа крови стала выглядеть обычной, густой, темно-красной. Вполне себе человеческой. — Добро… — протянул Дамьян, вытирая пот с лица. — Надо бы взять образец этой гадости, — сказал я, шаря взглядом по вагону. — Пока вся его кровь вот так не расслоилась… Мне повезло — на одном из сидений лежала пластиковая бутылка, наполовину наполненная то ли соком, то ли газировкой. Я вылил содержимое и сказал Дамьяну: — Пырни-ка его ножом… Серб выполнил мою просьбу и воткнул нож в тело Барбанта сбоку, в районе сердца. Из раны тотчас начала выступать чёрная кровь. Я приложил горлышко бутылки и взял образец, накрепко завернув крышку. — Дело сделано, — сказал я, пряча бутылку во внутренний карман куртки. — Теперь дело осталось за малым — свалить с этого трамвая. — Есть идеи? — Дамьян вопросительно бровь. — Разумеется, — ухмыльнулся я. — Бери нашего немецкого друга и топай за мной! Прыгать на движущийся состав мне, конечно же, не понравилось — до чёртиков страшно, больно и шансы на удачный исход так себе. Наверняка и прыжок из вагона будет весьма схож по впечатлениям. А как можно безопасно сойти с движущегося поезда? Правильно — только остановив его! Этим я и решил заняться. Мы двинулись в головной вагон. Я шёл впереди, жестами успокаивая вжавшихся в сидения пассажиров, Дамьян шёл позади, волоча за ногу обезглавленное тело фон Барбанта. — Silencio, por favor! — говорил я, стараясь выглядеть как можно дружелюбней. Видимо, получалось плохо, потому что от меня все всё равно в ужасе шарахались. — Silencio… Блин, Дамьян, ты такой здоровый, что тебя все бояться! — Может дело в стволе, который ваша светлость не выпускает из рук? — невозмутимо ответил серб. — И я не знал, что ты говоришь по-португальски. — Да я и не говорю, это все мои познания, — отмахнулся я, убирая револьвер, который впрямь был в моей руке. Не сказал бы, что все сразу стали мне улыбаться, но шарахаться от каждого моего жеста перестали. — Вызови-ка лучше Шефа. Наконец, мы дошли до первого вагона. От кабины нас отделяла перегородка со стеклянной дверью. Пока мы шли один из машинистов наблюдал за нами, высовываясь из-за спинки высокого кресла. — Шеф на связи, — раздался знакомы голос. — Как обстановка? — Забороли немца, теперь хотим слезть и не переломать ноги, — ответил я. — Идите к машинисту. — Мы уже в первом вагоне. Сейчас попадём в кабину, и ты поговоришь с ним. Я снова достал револьвер и настойчиво постучал хромированным стволом по стеклу двери. — Тук-тук! Кто в теремочке живёт? — сказал я, мило улыбаясь Машинисту, одновременно медленно взводя курок. — Откройте, мать вашу, а иначе будет хуже! — Не вздумайте стрелять, дверь из бронестекла, — сказал Шеф. — Справа от вас терминал вызова машиниста. Нажмите на кнопку и в точности повторите то, что я вам сейчас скажу. — Принято. На стене и впрямь был терминал ярко-жёлтого цвета с одной единственной красной кнопкой и решёточкой, за которой находились динамик и микрофон. Я нажал на кнопку и повторил за Шефом, одновременно не сводя глаз со стеклянной двери: — Rua Ascenso Ferreira, doscientos ochenta y cinco. Лицо машиниста побелело. Он поднялся из кресла на негнущихся ногах и дрожащей рукой повернул задвижку, открывающую дверь. Вход в кабину машиниста был свободен! Я распахнул дверь и вошёл в кабину, жестом указав машинисту на кресло. Тот всё ещё бледный, опустился и вдруг начал лепетать: — Señor, por favor! Mi… — Silencio, por favor! — сказал я. — Шеф, я в кабине. — Отлично, вашество. Расклад такой — на ближайшей станции вас ждёт полиция и спецназ, а этот трамвай во всех новостях Бразилии. Нужно сделать так, чтобы машинист сбросил скорость состава. Скоро будет возможность уйти на запасной путь… — Позвольте я немного помогу… — вмешался вдруг голос Маркуса. — Как? — удивился я неожиданному предложению. — Просто дайте наушник машинисту, вашество, — заверил меня Шеф. Я вынул наушник и протянул его машинисту. Тот прижал его к уху. Видимо, Маркус начал говорить, потому что лицо машиниста с каждой секундой становилось всё белее и белее. Я обернулся назад и бросил взгляд на Дамьяна, который слушал разговор, но тот лишь пожал плечами. Впрочем, в этом плане от Дамьяна толку было немного — ни испанским, ни португальским языком он не владел. Впрочем, как и я сам. Наконец, машинист отнял от уха наушник и протянул его мне дрожащими руками. На его глазах были слёзы. Он вытер их и взялся за кран управления составом. Раздался скрип тормозов, скорость трамвая начала ощутимо снижаться. — Что вы ему сказали? — поинтересовался я, когда вернул наушник на место. Глава 11 — Только то, что понадобилось, — уклончиво ответил Шеф. — Главное, что это сработало. Мне это показалось подозрительным. Особенно учитывая то, что Шеф не особо стеснялся методов достижения цели. Но устраивать разбор полётов именно сейчас было совсем уж глупо. Докопаться до истины можно будет и после. — Ладно, проехали, — ответил я, мысленно ставя галочку на этом вопросе. — Что там с нашей эвакуацией? — Состав замедляется, вашество, — в голосе Шефа звучало обычное хладнокровие. — Через две минуты будет развилка. Уйдёте на запасной путь, там будет мост над старой насыпной дорогой. Состав остановится и вы благополучно с него свалите. — Задовољан сам, — довольно пробурчал Дамьян на сербском. — Меня тоже устраивает, — согласился я с ним. Тем временем состав быстро замедлялся — подъём, плюс торможение позволили нам обойтись без резких торможений. Непогода, похоже, и не намеревалась меняться в лучшую сторону. Только капли теперь не так быстро взбирались змейками по ветровому стеклу кабины. Я оглянулся. Первый вагон был полностью пуст, за исключением Дамьяна и обезглавленного тела фон Барбанта. Все прочие пассажиры свалили подальше, в конец состава. Оно, конечно, к лучшему — чем дальше от гражданских, тем спокойней пройдёт эвакуация. Машиниста потряхивало от страха. Он обильно потел несмотря на работающий кондиционер. Бедолаге не позавидуешь — он наверняка думает, что мы какие-нибудь террористы, решившие захватить его в заложники. Я положил ему руку на плечо и от моего прикосновения он едва ли не подпрыгнул в кресле. — Эй, приятель, — сказал я как можно более миролюбиво. — Сделаешь всё как надо и заживёшь прежней жизнь. Мне жаль, что пришлось до усрачки перепугать тебя и твоих пассажиров… Машинист обернулся ко мне. Его глаза были полны слёз. Слёз страха. Но страха не за себя. — Por favor, senhor! Não toque na minha esposa e filha! Por favor! — затараторил он. Естественно, я ничего не разобрал, кроме слов сеньор и пожалуйста. — Эй, дружище, следи за дорогой, — ответил я, указывая на ветрове стекло скоростного трамвая. И как раз вовремя — мы миновали знак, указывающий на разветвление. Указатель сопровождался непонятной мне надписью. Но и без неё было понятно, что скоро будет возможность уйти на запасной путь. Машинист трясущейся рукой нажал на клавишу приборной панели. Через секунду в эфире послышался голос Шефа. — Вижу, что стрелка путей переведена на запасной путь, — сказал он. — Раз видишь ты, то видят и остальные, — ответил я. — Именно, вашество. Поэтому времени у вас в обрез. Через три минуты состав окажется в точке эвакуации. Сваливайте сразу. Будет пологая насыпь и тоннель, у которого мы будем вас ждать. — Принято. За очередным поворотом показалась развилка и спустя несколько секунд мы миновали переведённую стрелку. Я ожидал какого-то рывка, или что состав немного качнёт при смене путей — в памяти всплыли стрелки железнодорожных путей из такой далёкой прошлой жизни. Но нет, здесь всё оказалось плавненько — состав слегка качнуло и на этом съезд на запасной путь был завершён. — Как-то всё прошло без сучка, без задоринки, — сказал Дамьян. — Сплюнь, дружище, — ответил я. — А то накаркаешь беду… Запасная линия, по крайней мере тот отрезок, на котором оказались мы, оказалась практически без уклона. Наша скорость снизилась настолько, что мы едва тащились. Совсем скоро должен был появиться долгожданный мост. — Шеф, приём. — На связи. — Мы почти на месте. — Мы тоже. Почти. Дорога говно полное. На заднем фоне что-то грюкало и скрипело. Видимо, старенький фургон переживал не самые хорошие времена. Но что поделать, кому сейчас легко? Наконец состав почти остановился — до моста оставалось всего несколько сотен метров. Я жестом приказал машинисту открыть двери первого вагона. Дамьян высунулся, оценивая ситуацию. — Ну что там? — поинтересовался я. — Льёт как из ведра, ваша светлость, — ответил серб. — А в целом насыпь достаточно пологая. — Тогда готовимся на выход, — ухмыльнулся я. — Наш поезд прибывает на конечную станцию. Просьба не забывать личные вещи. — Есть не забывать личные вещи! — Дамьян приподнял тело обезглавленного фон Барбанта за ногу. — Мы выходим, — объявил я на общей радиочастоте. Мы выпрыгнули, так и не дождавшись, пока состав полностью остановиться. Точнее первым полетел мёртвый немец — безвольный мешок из костей и плоти шмякнулся о каменистую насыпь и покатился кубарем вниз. Мы же с Дамьяном выпрыгнули аккуратно, контролируемо съехали ногами по мелким камням, одновременно гася скорость руками. Мост был довольно старым, из собранным из бетонных блоков. Его узкая, высокая арка нависала над стенами ущелья с почти отвесными склонами, поросшими зеленью. Внизу и впрямь виднелась тёмная полоса асфальта. Мы миновали насыпь и добрались до склона. До дороги нас отделяло метров двадцать. Даже в хорошую погоду спуститься по нему было не самой простой задачей, чего уж говорить про шторм, когда вниз устремлялись потоки воды. Но на наше счастье, мы наткнулись на старую лестницу. Ну как лестницу — ступени, высеченные прямо в горной породе и поручень из ржавой трубы. Я двинулся первым. Ступени стали покатыми от времени и непогоды и двигаться по ним было непросто, но поручень, вбитый прямо в склон, сильно выручал. Дамяьн, поворчав, закинул мёртвого фон Барбанта на плечи, последовал за мной. Спускались мы быстро настолько, насколько получалось, но преодолев последнюю ступень, мы оказались на дороге. Вот только эта дорога выглядела не как дорога… Да и фургона нигде не было видно. — Мне кажется, или это похоже на русло горной реки? — озвучил мою мысль Дамьян, глядя, как по камням бежит дождевая вода и устремляется прямиком под свод моста. А её, между прочим, было уже по щиколотку. — Ага… — кивнул я. — Шеф! Приём! Мы на месте. Где вас черти носят? — У нас тут некоторые проблемы, вашество! — голос Шефа звучал так, словно он цедил каждое слово. — Готовьтесь запрыгивать в тачку на ходу… — Да что там у вас происх… Мой вопрос перекрыл быстро надвигающийся гул. Его источник явно скрывался выше по склону, за поворотом то ли дороги, то ли русла реки. Но секунду спустя из-за этого самого поворота вылетел наш фургон. Он мчался на всей скорости, подпрыгивая на ухабах и разбрызгивая воду. Ещё рез несколько секунд он подлетел к нам. Из уже открытой боковой двери нам заорали «Шевелите задницами!». Дамьян закинул свою ношу, запрыгнул сам, а я последовал за ним. Едва я очутился в салоне, как Шеф дал по газам, и фургон рванул вниз по склону. Только чудом мне удалось схватиться за край дверного проёма и не полететь по салону кубарем. — Что ты творишь⁈ — рявкнул я на Шефа. — За нами погоня или что? — Что-то вроде того, вашество! — отвечал Шеф, перекрикивая шум двигателя фонтаны воды, вырывающиеся из-под колёс. — Сам посмотри! Я высунулся и сделал так, как сказал Шеф. За нами и впрямь была погоня… Вот только гнались за нами не полиция или иные супостаты, а сама стихия! Поток воды мчал за нами по руслу. Он вырвался из-за того же поворота, ударился о скалистый берег, и устремился дальше, за нами. Вскоре он со всей дури врезался в опоры моста. Часть воды это задержало, но остальная последовала по своему маршруту. — Накаркал! — я зло зыркнул на Дамьяна. Тот в ответ только виновато пожал плечами. Мы мчали со всей дури, стремясь оторваться как можно дальше. Корнеев и Маркус прильнули к заднему стеклу и наблюдали за стихией широко раскрытыми глазами. Шеф был максимально сосредоточен, вцепившись в рулевое колесо. Я закрыл дверь и плюхнулся на одно из свободных сидений. Меня трясло и подкидывало, но сейчас мне всё это казалось лишь мелким неудобством по сравнению с тем, что мне удалось пережить за этот долгий день. — И почему я не удивлён? — поинтересовался я у Дамьяна. — Потому что мы постоянно влезаем во всякое дерьмо, ваша светлость, — ответил серб. — Точнее и не скажешь, дружище, — невесело ухмыльнулся я. Гонка с водной стихией продолжалась. Русло реки, которое кто-то по какому-то нелепому недоразумению решил вдруг отметить как дорогу, плавно изгибалось, устремляясь вниз, по склону. Шефу приходилось несладко — вписаться в поворот, ещё и не сбавляя скорости, когда у тебя под колёсами вода и камни… Для этого требовалось не дюжее мастерство вождения. Экстремального вождения! Но на наше счастье, Шеф этим навыком обладал мастерски! Но и на старуху бывает проруха. Преодолев очередной поворот, Шеф скомандовал: — Держитесь! Я только успел увидеть гору камней, преграждающих нам путь от берега до берега. Видимо случился небольшой оползень и потоки воды утянули их за собой. Шеф даванул на тормоз. Фургон пошёл юзом, уходя в занос боком. Но в последний момент удача улыбнулась нам снова (возможно в последний раз!) — фургон развернуло задом и на препятствие мы заехали задними колёсами. Транспорт подкинуло круто вверх. Пара секунд полёта, точнее падения. Жёсткий удар. Брызги, стон металла, маты пассажиров. И спокойный голос Шефа: — Держитесь. Мы в полной жопе. И его прогноз тотчас сбылся! Волна, от которой мы мчались, врезалась в затор из камней и обрушилась на нас сверху. Поток подхватил нас и потащил за собой. Колёса задевали дно, но на сцепление с поверхностью рассчитывать было глупо. Только каким-то чудом двигатель не заглох продолжая исправно тарахтеть. Мы врезались в берега вместе с потоком, нас крутило и болтало. Вода постепенно просачивалась в салон через двери. Признаться, я ожидал, что нас раскроит о какую-нибудь скалу или вдруг нас вынесет к ущелью, в котором поток мутной воды вдруг станет водопадом… — Что это там впереди⁈ — вдруг вскричал Корнеев, указывая пальцем в окно. — Кажись, это насыпь… — ответил Шеф. — Это, мать вашу, дорога! — выпалил я. — Нормальная дорога с отбойниками, столбами и остальной хренью! Перед нами и впрямь был въезд на дорогу. Скорее всего, «дорога», по которой нас тащило потоком воды, и впрямь была когда-то дорогой. Может сезонной или её использовали при строительстве шоссе… Нам тупо не свезло, потому что любая горная дорога опасна, тем более при обильных осадках. — Это то самое шоссе, по которому мы гнались за составом, сеньоры, — констатировал Мигель. — У нас ровно один шанс выбраться из этой жопы! — сказал я, глядя на приближающуюся насыпь. — Нужно достать колёсами до дна, — осадил меня Шеф. — Тогда шанс будет? — Да, вашество. — Тогда приготовьтесь прыгать по моей команде! — ухмыльнулся я. — Кажись, я врубился, — хохотнул Шеф. Въезд на шассе стремительно приближался. Судя по наклону, поток потом устремиться вдоль насыпи, причём довольно круто. Если нам не удастся выбраться из этой передряги прямо сейчас, то следующего случая может просто не представиться. — На счёт три все подпрыгиваем! — рявкнул я. — Раз! Машину снова начало закручивать потоком воды. — Два! Мы сделали две трети полного оборота. Ещё немного и въезд на шоссе снова будет прямо перед нами! — Три! Мы все, кроме сидящего за рулём Шефа, подпрыгнули. Эффект сказался незамедлительно — колёса фургона вдруг вгрызлись в камни! Это Шеф мастерски уловил момент и выжал педаль газа. Мотор взвыл от подлетевших оборотов. Транспорт резко рванул вперёд. Всё в салоне, что могло полететь кубарем, полетело этим самым кубарем! Включая всех нас. Старый фургон словно почуял родную стихию — дорогу. Начался подъём и с каждым ударом сердца мы двигались всё быстрее, поднимая тучу брызг мутной воды. Несколько секунд и мы буквально влетели на шоссе. Подвеска фургона жалобно застонала, когда мы опустились на дорожное покрытие. — Асфальт! Хвала всевышнему! — проголосил Корнеев. Но обрадовался он рано — фургон едва не впечатался в задние колёса проносящего грузовика, перевозящего морской контейнер. Последовал долгий возмущённый сигнал из тягача, поскольку ему тоже пришлось вильнуть, дистанцируясь от нашего внезапного манёвра. — Цивилизация, мать её, — проворчал Шеф, выравнивая наш транспорт. По встречной полосе пронеслись четыре полицейских машины. Завывания их серен были слышны даже сквозь шум ливня, а отблески мигалок отражались от мокрого асфальта. — Надеюсь, они не по наши души, — пробормотал Дамьян, провожая спешащих полицейских взглядом. — Дамьян, дружище, сплюнь! — проговорил я с мольбой в голосе. — Только полицейской погони нам сейчас и не хватает! Машины пронеслись мимо. Мы тихо-мирно двигались со средней скоростью потока, стараясь не выделяться. Мне казалось, что этот изматывающий день будет длиться бесконечно долго. Но, кажется, мы благополучно выбрались из всех передряг. Я устроился в кресле и устало закрыл глаза. В сон меня не клонило совершенно, потому что адреналин всё ещё бурлил в крови, хотя уже не так сильно. Мне просто хотелось сидеть безо всякого движения, хотелось дать покоя уставшим мышцам… Под левой лопаткой что-то болело. Болело тупой, ноющей болью. Я вспомнил, как у меня что-то хрустнуло во время заварушки с фон Барбантом. Проклятый немец здорово меня тогда приложил… Вдруг стало светло. Слишком светло для неба, затянутого свинцовыми тучами. Открыв глаза, я обнаружил, что мы движемся в потоке яркого света, падающего откуда-то с неба. Учитывая наше везение, божью благодатью это явление быть не могло. Шеф поддал газу и сменил полосу. Свет чуть отстал, но через пару секунд вернулся. Поток машин, в котором мы двигались, начал редеть — водители или ускорялись, несмотря на ливень, или же отставали от нас. Вскоре мы остались на дороге одни, словно прокажённые. Дамьян открыл одно из боковых стёкол и высунулся, смотря вверх. В этот самый момент позади всколыхнулось сине-красное зарево полицейских мигалок. — Это полицейский вертолёт, ваша светлость, — объявил Дамьян, забираясь обратно в салон, и вытирая воду с лица и волос. — Всё таки накаркал, — вздохнул я. Нужен был план действий. — Мигель! Твои люди смогут быстро вызволить нас? — Не знаю, сеньор, — пожал плечами латинос. — Теперь не знаю. Много шума, много внимания. — Можно попытаться уйти с боем, — предложил Шеф с водительского места. — А потом свалим в джунгли, где на деревьях много диких обезьян… — Нет, с полицией воевать мы не станем, — я сразу отсёк это предложение. — Ещё варианты? — Можно спрятаться, — подал голос Корнеев. — Это лучше, чем вариант этого престарелого вояки… — Это кто это тут престарелый⁈ — рыкнул Шеф. — Довольно! — прервал я разгорающуюся перепалку. — И каким образом? — В фавелах. Там есть такие узкие улочки, которые закрыты кровлями со всех сторон. — А куда ты денешь вертолёт, умник? — снова подал голос Шеф. — Отпугнём, само собой, — пожал плечами Корнеев. — Можно ведь вести огонь и не попадать. — Это действительно неплохой вариант, — согласился я. — Но потом нам нужно будет как-то свалить их этих бразильских трущоб. И, желательно, по-тихому. Мигель? Латинос широко улыбнулся, сверкнув белозубой улыбкой. — С этим проблем не будет, сеньор! Он достал коммуникатор и вызвал кого-то. Последовал короткий разговор, затем Мигкль завершил звонок и снова сверкнул улыбкой. — A família do tio Carlito nos espera, senhores! — Чего-чего? — переспросил я. — На следующей развязке уходим в лево. Но сначала нужно отделаться от el helicóptero. — От этих поворотов налево одни неприятности, — проворчал я, проверяя обойму. — Или удовольствия! — хохотнул Дамьян, делая то же самое. — Кто о чём, а серб о бабах, — вздохнул с водительского места Шеф. — Пошевеливайте задницами, пока полицейски тачки не сели на хвост! Глава 12 Фургон влетел на дорожную развязку — мост с несколькими съездами. Нашей целью были фавелы в пригороде Рио — Байшада Флуминенсе, которые располагались по левую сторону нашего движения. Весь путь нас преследовал луч прожектора с вертолёта, а проблески полицейских мигалок неумолимо приближались. — Favelas da Baixada Fluminense, — Мигель бросил взгляд на плоские крыши лачуг, которые просматривались сквозь потоки дождя. — Terra de marlboro, земля убийств. — В каком это смысле «Земля убийств»? — нервно переспросил Корнеев. — В этих фавелах больше всего убивают, — улыбнулся Мигель. Но в этот раз его улыбка получилась довольно зловещей. — Как мило, — сказал я, усмехнувшись. — Туристов тут вряд ли любят. — Только если их бумажники. — Приготовились! — Дамьян, сидевший у двери, схватился за ручку и рванул её в сторону. Ветер и поток встречного ветра наполнили салон каплями дождя. Но в остальном манёвр удался — мы уже были на мосту, а вертолёт набирал высоту поодаль, чтобы не зацепить бетон и металл ограждений своими лопастями. — Огонь! — скомандовал я и первым нажал на спусковой крючок. Через долю секунды ко мне присоединились остальные. Вспышки выстрелов отчётливо виднелись на фоне серого пейзажа, захватившего тропический город. Мы стреляли не в вертолёт, мы стреляли так, чтобы пилот думал, что огонь ведется по его винтокрылой машине. Но несколько пуль всё же угодили в полозья шасси. Я отчётливо видел, как мелькнули искры от скользящего попадания в металл. — Осторожно! Не сбиваем! Но именно эти несколько попаданий заставили пилота резко сменить курс и уйти из-под огня. Манёвр этот оказался хоть и предсказуемым, но резким. Наши пули уже забарабанили по обшивке. — Чёрт! — вырвалось у меня, когда в двигателе полицейской вертушки что-то вспыхнуло, а затем оттуда повалил чёрный дым. Вертолёт резко накренился и исчез из поля нашего зрения. К тому времени мы уже долетели до съезда и рванули прямиком к фавелам Байшада Флуминенсе. — Походу, всё же сбили птичку, — сказал Дамьян, захлопывая дверь и отрезая нас от разыгравшейся стихии. Это никак не входило в мои планы — война с властями мне не была нужна совершенно! Да и вся полиция может обозлиться на нас из-за гибели коллег. И тогда прощай защита от наших нанимателей. По крайней мере высвобождение может затянуться на неопределенное время и мне придётся подключать представительство Империи… А это означает быть должным. А долг, как известно, платежом красен! — Нет, целый! — вдруг выдал Корнеев. — Что? — я прильнул к запотевающему стеклу и увидел, как вертолёт вынырнул с другой стороны развязки. Его двигатель всё так же дымился и его ощутимо кренило на одну сторону. Но он по-прежнему держался в воздухе! — А этот пилот по-настоящему хорош! — довольно покачал головой Дамьян. Тут было не поспорить! Провести подбитую машину под мостом дорогого стоило! — Оставить дифирамбы полицейским! — выдал вдруг Шеф. — На полицейской волне мы главные звёзды. Половину экипажей отправили в эти сраные трущобы! — И почему я не удивлён? — вздохнул Корнеев, картинно закатив глаза. — Так и знал, что ничем хорошим эта история не закончиться… Мотать мне срок в бразильской каталажке, есть банановую баланду и глотать крепкий кофе вместо чифира… — Могу помочь с выходом, — осклабился Дамьян, одновременно потянувшись к ручке, открывающей боковую дверь фургона. — Отставить болтовню! — рявкнул я. — Не время и не место! Мигель, куда нам дальше? — Вот сюда, сеньор, — он указал на точку, расположенную практически в центре фавел. — Там нас будут ждать. — Кто именно нас будет ждать? — Что-то вроде esquadrão de resgate, отряда спасения. — Отлично! — кивнул я. — Надеюсь, эти ребята нас не подведут. Других вариантов спастись у нас не было — с высот дорожной развязки были заметны всполохи полицейских мигалок, мелькавших на улицах фавел. Наверняка, все крупные перекрестки и дороги уже перекрыты патрулями… Впрочем, нужно готовиться к любому развитию событий — не зря же эти трущобы носят название «Terra de marlboro», «Земля убийств»! Фургон влетел в фавелы. Почти безупречное асфальтовое покрытие вдруг покрылось трещинами и ямами, заполненными водой. Подпрыгивая на этих треклятых ухабах, мы неслись к точке назначения. Почти сразу же за нами увязалась полицейская машина — внедорожник, который на этой дороге чувствовал себя куда уверенней. Нам что-то приказывали по громкоговорителю, но слов в шуме погони и нескончаемых потоках вода было не разобрать. Наверняка требовали остановиться и сложить оружие… Но как юы не так! Неожиданно дорогу перекрыла ещё одна полицейская тачка — такой же внедорожник встал поперёк. Из него выскочили вооруженные до зубов бойцы спецназа. — Сука! — выругался Шеф и резко крутанул руль в сторону. — Держись! Фургон влетел в узкий проулок, оставив на въезде боковое зеркало заднего вида. Полицейская машина, преследовавшая нас, попыталась повторить манёвр. У водителя не получилось сходу влететь в узкий просвет, зажатый меж жалких хибар. Автомобиль сшиб угол одного из домов и на него скатился добрый кусок ржавой металлической кровли. — Там тупик! — заорал я, — указывая на возникшее впереди препятствие. — Просто забор! — отвечал Шеф, прибавляя газу. Мы влетели в ограждение из ветхих досок и оказались в небольшом дворике. Пожилой негр уставился на нас из-под густых бровей. — Вон выход! Справа! — заорали позади меня. — Вижу! — рявкнул Шеф и направил фургон в сторону ещё одного забора с калиткой. И эту преграду мы снесли и снова оказались на узкой улочке. Крыши хибар почти что сходились над нами, а фургон то и дело задевал стены. — Куда теперь⁈ Живее с ответом! Развилка. Не дождавшись ответа, Шеф крутанул руль вправо. — Налево! — выпалил Мигель. — Нужно было… — Позняк метаться! Ещё один поворот и снова оказались на относительно просторной дороге, по которой скатывался вниз дождевой поток. И почти моментально получили удар в заднюю часть фургона, от которого наз закрутило под аккомпанемент из брызг. Шеф безуспешно пытался совладать с фургоном, крутя рулём и выжимая тормоз. Я едва удержался на ногах, а вот Дамьяну не так повезло — этот сербский шкаф рухнул на Корнеева так, что тот взвыл. Наконец мы остановились параллельно дороги. Прямо напротив полицейской машины, врезавшейся в нас. Двигатель заглох. Из полицейской тачки выбрались четверо и сразу же взяли нас на прицел. — Saia um de cada vez com as mãos para cima e sem armas! — Хотят, чтобы сдались, — резюмировал Мигель. — Что будем делать? Я быстро оглянулся, оценивая плачевную ситуацию. Улица, зажатая между стен лачуг из дерева и листов металла, довольно плавно спускалась дальше в трущобы… Впереди дорогу преграждали стражи правопорядка, жутко рассерженные на нас. Выкинь мы фокус, и нас тотчас изрешетят. — Ещё и вертолёт… — протянул Дамьян, глядя на приближающийся поток света. — Шеф? — сказал я негромко, хотя вероятность, что нас услышит кто-то посторонний стремилась к нолю. — Да, вашество? — голос Шефа был напряжён и сосредоточен. — Твоя нога всё ещё на тормозе? — А рука на ручнике, вашество. — Тогда приготовься отпустить их по моей команде. А остальные готовьтесь падать на пол. На счёт три, — я облизнул пересохшие от волнения губы. — Три! Шеф отжал тормоза и фургон начал движение под горку, набирая ход с каждым ударом сердца. Все мои спутники попадали на пол, Шеф укрылся, упав ничком на пассажирское сиденье. И как раз вовремя — автоматная очередь прошила на лобовом стекле смертоносную строчку. Я удержался, вцепившись в поручень и пригнувшись. И был готов поклясться, что почувствовал движение воздуха от пролетающих над головой пуль. Мы выкатились на открытое пространство. Судя по пустым прилавкам и навесам, днём тут было что-то вроде стихийного рынка. Но сейчас всё пустовало. — Крути баранку! — скомандовал я. — Принято! Шеф резко повернул руль, уводя наш многострадальный фургон в занос. Ускорения хватило на то, чтобы развернуться в сторону спуска мордой вперёд. И замереть на месте. «Вжжух-вжжух-вжух…» — Шеф отчаянно крутил стартером, пытаясь завести двигатель. — «Вжжух-вжжух-вжух…» Безуспешно. Удача отвернулась от нас. Но когда такое случается, нужно хватать её за шкирку, разворачивать эту суку к себе лицом и заставлять улыбаться любыми способами! — Заведём с толкача! Я распахнул двери фургона и выпрыгнул наружу, угодив в огромную лужу. Дамьян последовал моему примеру и распахнул дверь с другой стороны. Вдвоём мы упёрлись в кузов и начали толкать автомобиль в сторону спуска. Фургон шёл тяжело — под глубокими лужами был слой грязи и песка, смытых непрекращающимся ливнем с гор. До заветного спуска оставалось совсем немного, когда наверху показалась полицейская машина. Она двигалась на нас, а из одного окна высунулся полицейский с оружием в руках. По кузову застучали пули. Одна шаркнула мне по спине, обдав теплом поглощённой энергии. За себя я не переживал, но переживал за Дамьяна, у которого такой чудо куртки нет. Вдруг из открытых дверей высунулись Корнеев и Мигель и, словно по команде открыли огонь по полицейской тачке. Я оглянулся и мельком разглядел, как пули прошили капот. Затем раздались хлопки — это досталось колёсам. — Все в машину! Живо! — заорал Шеф. Я запрыгнул. Дамьян тоже влез. Только не так резво. Полицейская машина летела вниз по склону, прямо на нас! Был слышен срежет дисков без резины, из прострелянного капота валил толи дым, толи пар. На несколько секунд время словно замедлилось — я видел сквозь лобовое стекло приближающегося автомобиля, как один из полицейских тщетно пытается сделать хоть что-нибудь, вращая руль, а второй, стрелок, пытается пристегнуться. Удар. Скрежет металла о металл, звук разбитых фар и фонарей. В машине полицейских выстреливают подушки безопасности, а нас рывком толкает вперёд, к заветному склону. Фургон летит вниз, разбрызгивая тучи брызг. «Вжжух-вжжух-вжух…» — Шеф крутит зажигание. — «Вжжух-вжжух-вжух…» «Вжжух-вжжух-вжух!» — наконец-то схватывает мотор и со злым рычанием даёт приятную вибрацию на корпус автомобиля. — Получилось! — возликовал Корнеев. — Есть шанс что мы не сдохнем в ближайшие пару минут! — Не сдохнем. У нас ещё дел вагон и маленькая тележка! — ухмыльнулся я, глядя на проносящиеся мимо лачуги, сделанные, буквально из говна и палок — старые куски металла, фанеры и шифера, разнокалиберные доски, камни в качестве фундаментов… — Долго нам ещё, Мигель? — Quase lá, сеньор! — последовал ответ. — Поворот налево через двести метров! — На карте нет никакого поворота! — рявкнул Шеф. — Просто сделай, как он говорит, — спокойно сказал я. — Выбора у нас всё равно нет. — Как скажешь, вашество! — Сейчас! Налево! Впереди показались отсветы полицейских мигалок, а позади показался свет вертолётного прожектора. Едва заметный проулок, на столько узкий, что фургон едва помещался между стен, занимая всё пространство. Застрянь мы в нём, и выбираться придётся через выбитое ветровое стекло. Но самым ужасным было то, что прямо впереди нас ожидала стена из ржавого металла. — Вот и тупик… — обречённо проговорил Корнеев и взглянул на часы. — Нам кранты. Даже двух минут не продержались! Внезапно стена сместилась в сторону, открывая нам проезд в темноту. Шеф поддал газу, и мы влетели в неизвестность. Впрочем, неизвестность длилась совсем не долго — мы упёрлись будку какого-то грузовика, стоящего к нам задом. Шеф едва успел разглядеть его и затормозить — фургон клюнул мордой вперёд и заглох. Где-то позади нас тяжело ухнуло железо, закрывая это убежище от посторонних глаз. Мы оказались зажаты между грузовиком и закрытыми воротами. Хуже всего, что ни хрена не было видно. Соя рука инстинктивно потянулась к рукояти револьвера. Краем глаза я видел, как остальные делали то же самое. — Terra de marlboro, земля убийств, — прошептал Корнеев. — И мы в её эпицентре… — Только не ной, — негромко проворчал Шеф. — Оставьте ваше оружие, сеньоры, — сказал спокойным голосом Мигель, а затем заговорил на родном языке. — Tio Carlito! Este é o Miguel, o teu primo sobrinho materno! — Что-то про родственников чешет, перевёл Шеф. Некоторое время ничего не происходило, а затем вдруг зажегся неяркий электрический свет. И мы увидели, что наш фургон окружает полтора десятка хорошо вооруженных разномастных мужчин. Метисы, негры, пара-тройка бронзовокожих индейцев. Одеты кто во что горазд, но у каждого на запястье татуировка черепа, проткнутого наконечником копья. Помимо отличительного знака этих людей объединяло не очень-то дружелюбное выражение лиц. — Какая-то местная банда, — констатировал очевидный факт Корнеев. — Мы влипли! Это хуже, чем полиция. Гораздо хуже! — Não tenhas medo! — сказал Мигель. — Это люди дядюшки Карлито. Друзья! А вот и он сам! — А затем негромко добавил, — Не притрагивайтесь к оружию. Из-за грузовика вышел здоровенный негр. Голову его украшали белоснежные дреды до плеч, большую часть лица скрывала такая же белая борода. Из дали не было понятно, седина это или растительность просто окрашена в такой цвет. Но стариком его назвать было сложно — под плотно облегающей майкой виднелась развитая мускулатура. Из оружия у него был только огромный мачете, спрятанный в ножны на поясе. Отчего-то мне жутко не захотелось представлять, как дядюшка Карлито пускает этот тесак в дело. Дай Бог и не узнаю… — O Miguel abandonou o tio Carlito! — сказал Карлито хрипловатым басом и улыбнулся во весь рот. — Столько золота я ещё не видел, — тихонько присвистнул я. — По крайней мере во рту уж точно! — Os teus amigos do Império? — насторожился Карлито, услышав мой голос. — Sim, tio. São russos, — кивнул Мигель. — Наш латиноамериканский друг рассказывает о том, что мы русские, — перевёл Шеф разговор. — Этот шум и полиция в Favelas da Baixada Fluminense, — выдал вдруг Карлито на вполне удобоваримом Великом и Могучем, хоть и с ощутимым акцентом. — Почему? Эти имперцы важные люди? Пришло время вклиниться в разговор. Я выбрался из фургона, держа руки так, чтобы было видно, что я безоружен. — Здравствуйте, сеньор Карлито, — я приветственно кивнул, как кивают тем, кого считают равным. — Вы абсолютно правы. Мы достаточно важны и готовы щедро заплатить за вашу помощь. Беловолосый негр смерил меня долгим взглядом, а затем снова расплылся в золотой улыбке. Он напомнил мне хищную акулу, которая почуяла запах крови и теперь ни за что не упустит своей добычи. — За вас попросили очень влиятельные люди из Большого Рио, — сказал он. — Обычно я не веду с ними дел. У них свой путь, у меня свой. У нас с ними баланс и договорённости не влезать в дела друг друга. А одно ваше присутствие этот баланс нарушает. У меня нет обязательств перед ними, только просьба. Слышите эти сирены? Слышите этот aquele helicóptero? Это полиция, которой нет дела до Favelas da Baixada Fluminense. Обычно. А теперь есть. И меня это не устраивает. Пока он говорил, то не сводил с меня глаз. Я выдержал этот взгляд со спокойствием и когда он закончил свою речь, ответил: — Сеньор, чем быстрее я и мои люди уберёмся с вашей территории, тем скорее наступит баланс, который вам так дорог. — Избавиться от проблемы можно разными способами, — пожал плечами Карлито, и погладил рукоять своего тесака. — И один из способов очень, очень… действенный! — Ради чего вы готовы приложить больше усилий, сеньор Карлито? — спросил я в лоб. — Но прошу учитывать, что наша смерть может обойтись вам чертовски дорого. — О, это достаточно просто, — осклабился золотом беловолосый негр и жадно сверкнул глазами. Глава 13 Карлито щёлкнул мощными пальцами и пара его людей скрылось в темноте. Вскоре они вернулись, выкатывая в гараж здоровенную медиапанель. — Я покажу вам, что меня заинтересовало, — сказал белоголовый негр. Экран медиапанели заработал, выдавая достаточно мутное, блеклое изображение, на котором что-то мельтешило. Но присмотревшись, я понял, что смотрю на себя и Дамьяна во время схватки с фон Брабантом в вагоне трамвая. Судя по всему, снимала нас скрытая камера видеонаблюдения, расположенная где-то под потолком вагона. На видео можно было отчётливо разглядеть, насколько фон Барбант сильнее и быстрее нас с Дамьяном. По крайней мере тогда, когда речь шла о сравнении физического потенциала. Но победа остаётся далеко не всегда за сильнейшим, потому что в дело зачастую вступают интеллект, хитрость и банальное везение. Именно так мы и одержали верх над проклятым немцем. — И? — я вопросительно приподнял бровь, выжидательно смотря на Карлито. — Что вам конкретно нужно? — Мне нужно вот это! — негр подошёл к медиапанели и ткнул пальцем в экран. В этот момент было видно, как фон Барбант схватил здоровяка Дамьяна и приподнял его одной рукой. — Сила? — удивился я. — Вы вроде не похожи на дохляка, сеньор! — Не держите меня за идиота, сеньор из Империи, — осклабился Карлито. — Вы понимаете, о какой силе я сейчас говорю! Ещё бы я не понимал! Весь мой маленький отряд почувствовал её на своей собственной шкуре. Особенно повезло нам с Дамьяном. Повезло, разумеется, в кавычках. Но раз этот предводитель бандитов хочет силу обезглавленного фон Барбанта, я постараюсь дать её ему. Вот только сдаётся мне, что с ней, этой невероятной силой и живучестью всё не так просто… Заодно и проверю собственную догадку! — Хорошо, — кивнул я. Чуйка подсказывала мне, что-то, что превратило немца в почти неуязвимое чудовище, находится в сейфе, который мы захватили из гостиницы. — Если уж так желаете заполучить этот, хм, источник силы, то вы его получите, — ответил я. — Но сначала вы вытащите меня и мой отряд из этих трущоб в безопасное место. — Эти фавелы наш дом. Но не всем он по душе. При других обстоятельствах я бы посоветовал вам держать язык за зубами. Сеньор. — Но обстоятельства такие, какие есть. Мы договорились? — Да, — кивнул Карлито. — Мы договорились. Забирайтесь обратно в свой фургон и следуйте указаниям. И никаких фокусов… Мы послушно вернулись в своё многострадальное транспортное средство. Каждое наше действие, каждый наш шаг сопровождался подозрительными взглядами подручных Дядюшки Карлито. Когда мы захлопнули двери, началось движение. Двери стоящего перед нами автомобильного кузова распахнули и установили трап. Одновременно с этим по бокам от грузовика начали составлять невзрачные ящики, из которых доносился характерный стеклянный звон при неосторожных движениях. Вскоре один из людей дядюшки Карлито встал перед трапом и жестами начал показывать, нужно заехать вовнутрь кузова. — Господи, как банально, — вздохнул Карнеев. — Нас спрячут за ящиками с бухлом… — С чего ты взял, что это ящики с алкоголем? — поинтересовался я, хотя этот вывод напрашивался сам собой. — Он прав, — вставил свои пять копеек Мигель. — Торговля поддельным виски один из основных источников дохода Дядюшки Карлито. Пока мы обсуждали криминальный бизнес Карлито, Шеф без дела не сидел — он направил фургон к трапу и начал неспешный подъём. Наше транспортное средство оказалось габаритным настолько, что пришлось сложить боковые зеркала заднего вида, чтобы поместиться в крытом кузове. — Захочешь — не выберешься, — проворчал Шеф, глуша двигатель фургона. Он был абсолютно прав — мы оказались запертыми в собственном фургоне. Путь был ровно один — назад. Мне даже пришлось подавить собственное желание скомандовать Шефу «полный назад!» и вырваться из этого ада для клаустрофобов, но подручные дядюшки Карлито начали заносить звенящие ящики и составлять их за нашим фургоном плотной и высокой стенок. Вскоре последний ящик закрыл последний луч электрического света, и мы оказались в полной темноте. Сказать, что впечатление от этого были гнетущими, значит не сказать ничего. В темноте и тишине даже секунды казались бесконечно долгими. Наконец завёлся двигатель, а затем где-то вдалеке послышался звук открывающихся ворот. Грузовик дёрнулся и начал движение под аккомпанемент звенящих стеклянных бутылок. Я нащупал тумблер потолочного плафона и включил свет. Загорелась не сильно яркая лампа. Впрочем, её мощности вполне хватало, чтобы видеть, что происходит вокруг. — Хвала Богу! — прошептал Дамьян, перекрестившись, а остальные просто обменялись красноречивыми взглядами, понимая, что оказались в ловушке и полностью зависим от обещаний Карлито. Грузовик тряхнуло, затем двигатель заработал на повышенных оборотах, набирая скорость. А ещё через некоторое время по крыше застучали капли дождя. — Интересно, как долго мы тут проторчим, — пробормотал Дамьян, окинув взглядом тесное пространство. Я посмотрел на неосвещённые лица своих товарищей и попытался улыбнуться, чтобы хоть немного снять напряжение. — Надеюсь, недолго, — сказал я, стараясь придать голосу уверенности. — Слушай, вашество, — Шеф внимательно посмотрел на меня. — А как ты выполнишь свою часть сделки? А Шефу палец в рот не клади — этот тёртый калач чётко разделяет мух от котлет. Я заварил эту кашу, мне и выпутываться. Впрочем, тут он был прав. Вопросительные взгляды всех присутствующих сконцентрировались на мне. — Да есть пара мыслишек на этот счёт, — заговорщицки ухмыльнулся я, а затем кивнул на обезглавленный труп фон Барбанта, который закинуло под сидения во время погонь и резких манёвров. — Давайте этого жмурика сюда! И сейф заодно… Дамьян поставил в центр салона тяжёлый сейф дверцей вверх, а Мигель и Корнеев подтащили мертвеца. — Пора вскрыть ларчик, господа-товарищи, — сказал я и взялся за давно остывшую руку фон Барабанта. Мёртвая длань легла на дверцу, в которой был считыватель и через секунду раздался отчетливый щелчок. Я взялся за небольшую выемку для пальцев и потянул тяжёлую дверцу на себя. Внутри лежало несколько пачек бразильских реалов, пара пачек имперских рублей, считавшихся ходовой валютой почти во всех уголках планеты, а также небольшой контейнер. Деньги меня не особо интересовали, хотя блеснувшие при их виде глаза Корнеева я успел заметить. Меня интересовал контейнер, потому что о его содержимом я догадывался. Аккуратно взяв его, я покрутил его, рассматривая в тусклом свете плафона. Продолговатая коробочка размером с футляр для очков, оббитая мягкой натуральной кожей чёрного цвета. С боку небольшая защёлка. Недолго думая, я надавил на неё пальцем, и верхняя крышка откинулась вверх. Передо мной был контейнер для ампул. На каждой была маркировка из двух русских букв «Ч. С.» — Это то, что я думаю? — сказал Дамьян. — Не знаю, о чём именно ты думаешь, дружище, — ответил я. — Но это то что сделало Барбанта бессмертным. Точнее, почти бессмертным. Контейнер предназначался для трёх ампул. Одно место пустовало — видимо фон Барбант вколол одну ампулу и стал тем, чем стал. Два других места оказались заняты прозрачными флаконами, заполненными очень тёмной или чёрной жидкостью — в тусклом свете было толком не разглядеть. — Что это за хрень? — Корнеев с подозрением смотрел на ампулу, которую я достал из футляра. — Думаю, это то, что хочет заполучить наш новоявленный знакомый из криминальных трущоб, — ответил я, рассматривая содержимое ампулы. Грузовик сильно трясло, но я мог поклясться, что то, что было внутри прозрачного контейнера, притягивалось к моим пальцам. Я посмотрел на своих спутников — судя по всему никто этого больше не заметил. Чёрт, может это уже у меня глюки? — Ты уверен, вашество? — в голосе Шефа звучали нотки сомнений. — Потому что иначе… — Уверен, — отрезал я. — Карлито хочет заполучить именно эту хрень. — Интересно, а на кой она ему? — задумался Дамьян, наклоняясь вперёд и вложив подбородок в ладони. — Явно не на благо общества, — отозвался Карнеев, едва заметно усмехаясь. — В фавелах Рио правит сила и жестокость, — сказал Мигель. — Кто сильней, кровожадней, беспощадней, тот и прав. Скорее всего, Карлито хочет устроить передел сфер влияния. — И мы поможем ему в этом? — удивлённо спросил Корнеев. — Не думаю, что у него это получиться, — ответил я с ухмылкой. Впрочем, стопроцентной уверенности у меня не было, но показывать это было никак нельзя. — Но свою часть сделки мы выполним. Грузовик вдруг остановился. Одновременно с этим раздался звук полицейских сирен. Я инстинктивно протянул руку к плафону и погасил свет, а все мои товарищи замерли. И, как оказалось, не зря. Раздались неразборчивые голоса, доносившиеся сначала со стороны кабины, а потом их обладатели начали движение вдоль борта. Лязгнули створки кузова. Сквозь стопки составленных друг на друга ящиков стали пробиваться всполохи мигалок. — Está tudo como sempre, meu amigo! Carga padrão, — говорил один голос. Похоже, он принадлежал водителю грузовика. — Não é um bom momento, Antônio! Procuramos criminosos perigosos, — отвечал другой, более настороженный. Судя по всему, этот голос принадлежал полицейскому. — Cara, eu tenho um voo. Tudo é pago pelo seu irmão! Se tiver alguma dúvida, vá até o Carlito e resolva com ele! — настаивал на своей правде водитель, упоминая Дядюшку Карлито. Судя по всему, упоминание главаря бандитов сыграло свою роль — наверняка криминал платил полицейским, чтобы те не обращали внимания на нужный транспорт. После некоторого молчания, которое показалось нам вечностью, полицейский отступил. — OK. Desaparece. Não estou interessado em você agora. Двери снова лязгнули. Отсвет полицейских мигалок прекратился, а вскоре и звук стал отдаляться. Через минуту хлопнула дверь кабины и грузовик вновь начал движение под шум дождя и дребезжание бутылок. Только сейчас я понял, что задержал дыхание с момента, как открылся кузов, стараясь не выдать себя даже тихим звуком. Выдох получился долгим и шумным. Нас трясло, как в ржавой консервной банке, когда мы пробирались по ухабам и неровным дорогам фавел. Через некоторое время мы привыкли к монотонному качанию и звону стеклянных сосудов. Разговаривать не хотелось совершенно, равно как и включать свет, и мы ехали в полной темноте, думая каждый о своём. Спустя долгое время, которое показалось вечностью, транспорт, наконец, остановился. Одновременно с этим прекратился шум дождя. Снова раздался скрежет открывающихся дверей кузова и приглушённый гул голосов снаружи. Стену из ящиков начали разбирать, и вскоре свет проник в салон, заставив нас щуриться после продолжительного пребывания в темноте. Шеф завёл фургон и сдал назад, плавно съехав по трапу. Карлито стоял на улице, наблюдая за разгрузкой, а вокруг него стояли его люди. Вооруженные до зубов. Он махнул рукой, приказывая нам выходить. — Добро пожаловать на промежуточную точку, — сказал он с усмешкой. — Время платить по счету. Я выпустил своих спутников вперёд. Передо мной выходил Шеф. Когда он проходил мимо меня, я прошептал ему короткий приказ так, чтобы никто не услышал. Старый вояка только коротко кивнул. Мы оказались в каком-то высоком ангаре. Вдоль стен стояли стеллажи с оборудованием, составленные друг на друга стальные бочки, деревянные ящики и несколько погрузчиков. — Когда и как я получу плату? — спросил Карлито. Его руки были сложены на груди, а вся поза так и кричала о том, что он здесь главный. — Ты получишь плату, — ответил я. — Прямо здесь и сейчас. — Неужели? — беловолосый негр приподнял бровь. — Да. Я сделал два шага вперёд и засунул руку в карман. И тотчас оказался под прицелом всех приспешников Карлито. Это внимание мне и было нужно. — Спокойно, спокойно… Моя рука медленно вытащила из кармана ампулу с тёмной жидкостью и подняла высоко над головой. — Вот то, что сделало немца почти неуязвимым, — громко сказал я. В глазах Карлито вспыхнул огонь — он жаждал обладать этой пробиркой. Впрочем, в остальном он ничем это не показывал. — Принести, — сказал он, громко щёлкнув пальцами. Один из его приспешников направился ко мне, бережно взял емкость с черной жидкостью, а затем заспешил обратно, к Карлито. Предводитель аккуратно взял ампулу и посмотрел на просвет, медленно вращая. — «Ч. С.»… — проговорил он с удовлетворением. — Препарат действительно существует. Значит слухи были правдивы… — Слухи? — переспросил я. — Так ты не знаешь? — Карлито посмотрел на меня с удивлением, а затем громко засмеялся. Его смех многократно отражался от свода ангара, становясь оглушительным. — Не знаю чего? — Видимо, ты и впрямь не знаешь, раз расстался с препаратом так легко, — соизволил ответить Карлито, как следует просмеявшись. — Кто-то изготавливает вещество, делающее человека полубогом. Кто-то из ваших, имперских. Я думал, что ты со своими людьми пришёл сюда именно за этим… Но теперь вижу, что ошибся. — Мне нужно разыскать друга, — ответил я. — Всё остальное мне мало интересно. Забирай плату и выполни договор. Карлито снова смерил меня изучающим взглядом. Преимущество в людях и огневой моще было явно на его стороне. И он наверняка уже знал, кто я. Наверняка в его мозгу боролось два желания — взять меня в плен и затребовать солидный выкуп, но вместе с тем он знал, что и я знаю, кто он и где его искать. Разумнее всего было разойтись по мирному. А Карлито, без всякого сомнения, был человеком разумным и расчётливым, иначе не дожил бы до своих лет. В криминальной среде самые горячие головы погибают первыми. — Допустим, — кивнул Карлито. — Но как мне убедиться, что это действительно то, что мне нужно? Что это не подделка? — Проверь, — пожал я плечами. — Вколи содержимое своему человеку и посмотри на эффект. Он станет, цитирую, «полубогом». — Да, но… — снова изучающий взгляд. — У тебя только одна ампула? — Да, — не моргнув глазом соврал я. — Это всё, что я нашёл у мёртвого немца. Повторюсь — я пришёл к нему не за этой хренью, а за информацией. — Допустим. Но тут возникает дилемма. Если я вколю содержимое этой ампулы моему человеку, то полубогом станет он. Но своей жизнью я не рискую. Если себе, то полубогом стану я сам, а не кто-то. Но есть риск. Так как мне быть? — Да мне насрать, что ты там решишь. Я отдал тебе то, что ты хотел. Дальше сам! С меня взятки гладки. — Хм, а у тебя есть яйца, — Карлито зло усмехнулся, а затем щелкнул пальцами и отдал приказ. — Принести инъектор! Через пару секунд помощник вложил в руку Карлито электронный инъектор с дозатором. Главарь бандитов неспешно вставил в него ампулу с маркировкой «Ч. С.», посмотрел на руку помощника, замершего рядом, усмехнулся. Я знал, каким будет его решение. Это было понятно по блеску его глаз, по тому, как бережно он держал ампулу. Карлито нажал на кнопку инъектора, высвободив из его недр длинную иглу. А затем быстрым движением вогнал её себе в предплечье и нажал на курок. Чёрное содержимое пробирки теперь было в теле беловолосого негра. Я мысленно усмехнулся — по-другому и быть не могло. Такие люди, как Карлито, ни за что не отдадут другом даже тени могущества. Карлито стоял с закрытыми глазами, прислушиваясь к собственным ощущениям. Я видел, как от места укола начинала разбегаться черная паутина, понемногу захватывавшая кровеносные сосуды. — Я чувствую, как по моему телу разливается огонь, я чувствую, как по моим жилам развивается мощь. Я чувствую, как по моим венам течёт сила. Eu sou Deus! Глава 14 Тело Карлито напряглось так, что его выгнуло. Затрещали жилы, на голых руках выступил узор из вен. Затем начали вздуваться мускулы. Предводитель бандитов рухнул на колени, не в силах вынести происходящие с ним метаморфозы на ногах. — Твою ж мать, — протянул Корнеев, глядя на разворачивающееся действо. — Два придурка на стероидах за один день — это слишком! Даже для таких крутых парней, как мы… Весь наш маленький отряд одновременно посмотрел на не затыкающегося болтуна. — Ладно, понял! — он примирительно поднял ладони. — Вы крутые, а я так, рядом постою. Впрочем, кое в чём он был всё же прав — второй схватки со сверхсильным противником мы точно не вывезем. От одного воспоминания драки с Фон Барбантом у меня сразу начало болеть все тело, как бы говоря «хозяин, завязывай уже!». — Не ссы, — негромко сказал я. — По моим прикидкам, драки не случиться. Но, возможно придёться пострелять. — Ну отлично, — выдохнул Корнеев и картинно смахнул несуществующий пот со лба. — Спасибо, успокоил. Пока Корнеев практиковался в клоунаде, я едва заметно кивнул Шефу, стоявшему позади всех и тот медленно начал отступать к фургону. Карлито всё ещё был на коленях, но теперь он наклонился вперёд, уперевшись мощными руками в бетонный пол, и тяжело, прерывисто дышал. Длинные былые волосы закрывали лицо. Вооруженные бандиты, державшие нас на прицелах, время от времени бросали беспокойные взгляды на своего босса, вколовшего себе какую-то дрянь. Наконец один из них, тот, что принёс Карлито инъектор, набрался смелости и подошёл к боссу. — Carlito… Como você está? — негромко спросил он, нагнувшись так, чтобы можно было рассмотреть лицо Карлито. — Carlito… Карлито медленно повернул к нему лицо. Оно было искажено жуткой гримасой, почти утратившей прежние, человеческие черты. Но страшнее всего были глаза — красные, с чёрной паутинкой сосудов. Помощник отшатнулся от босса, рефлекторно вскидывая пистолет. Но Карлито вдруг выкинул руку, схватил несчастного крупной ладонью прямо за лицо и приподнял в воздух. Под чёрной кожей вздулись мышцы до каких-то невероятных размеров. Раздался крик боли, затем грянул пистолетный выстрел. Фонтанчик черной крови из чёрного тела. Затем ещё один выстрел и ещё черная кровь. Слишком густая, слишком тягучая, не желающая покидать тела Карлито. Крик прервался неожиданно, одновременно с треском костей и смачным чавком — пальцы Карлито раздавили лицо помощника, обдав главаря бандитов красной кровью, вперемешку с мозгами и кусочками кости. Тело рухнуло на бетон, несколько раз дёрнувшись в остаточных конвульсиях. — Вот же чёрт! — вырвалось у меня. — Господе Исусе… — Дамьян перекрестился. — Это тоже входит в план? — осведомился Корнеев. — Этот негр раздавил лицо своему корешу! — Не думаю, что на этом всё закончиться… — ответил я. — Медленно отступаем к фургону… Без резких движений, легко и плавно… Теперь главной звездой стал Карлито, завладев вниманием своих людей без остатка. Все смотрели на него. Никто не знал, чего ожидать от боса, только что раздавившего лицо помощника пальцами одной руки. — Смотрите, — сказал Мигуль, указывая на Карлито. — На руки… Я присмотрелся и понял, о чём говорит. Кожа на руках беловолосого негра стремительно покрывалась волдырями, которые увеличивались в объёме. Карлито поднял руку, разглядывая взбугрившийся кожный покров. Затем почесал. Ногти оставили на руке полоски голой плоти и струпья отслоившейся кожи, похожей на мокрую туалетную бумагу. — Я ща блевану, — прошептал Корнеев. — Уж простите… Договорить ему не дал нечеловеческий крик боли, эхом отразившийся от свода ангара. Существо, не так давно бывшее человеком, обезумело — ногти сдирали с тела кожу, сдирали плоть. Карлито начал срывать с себя одежду с таким остервенением, словно она жгла его, продолжая чесаться. Вскоре он остался в чём мать родила. Пальцы пытались дотянуться до широкой спины, чтобы унять нестерпимы зуд, но безуспешно. Вдруг под его обезумевший взгляд попал бетонный столб, подпирающий крышу. Он ломанулся к нему, сметя двух бандитов, а третьего с разгона впечатал в этот самый столб, но словно бы и не заметил. Ему нужны были углы, о которые можно было тереться, соскребая остатки кожи. Чем он и занялся. Вскоре углы были в темной крови и остатках кожи, но Карлито не унимался — руки добрались до кожи головы и вскоре на полу валялись белые дреды, вырванные вместе с кусками скальпа. Бандиты смотрели на своего лидера обезумевшими глазами. Кого-то стошнило, несколько решили по-тихому ретироваться, видимо не желая видеть продолжения. А некоторые вскинули оружие, держа Карлито на прицеле. Пришло время действовать, и я сказал: — Шеф, давай! Ухнул тяжёлый выстрел, и скальпированная голова Карлито взорвалась, словно тыква. Тело, прижатое к углу столба, замерло, а затем начало медленно сползать, оставляя за собой тёмный след. В ангаре повисла зловещая тишина. В прочем, не прошло и минуты, как бывшие члены банды Карлито навели стволы на нас. — Хороший выстрел, — сказал я. — Много практики, вашество, — откликнулся Шеф из-за открытой водительской двери фургона. В его руках была винтовка. — Кажется, они не в восторге от происходящего, — сказал Корнеев. — Умукни већ! — рыкнул на него Дамьян. Я сделал шаг вперёд и громко спросил: — С кем мне разговаривать? В ответ тишина, только взгляды полные злобы и подозрения. — Эй, Мигель! — бросил я через плечо. — Переведи, что ли! Из них по-русски говорил только Карлито. — Com quem posso negociar? — спросил Мигель. После некоторого замешательства один из людей Карлито всё же решил говорить от лица остальных. С виду обычный латинос, чуть за сорок, с шикарными висячими усами. На смуглой коже левой руки красовалась огромная татуировка, изображавшая паука. — Vamos conversar antes de morrer, — сказал он. — Он не очень дружелюбно настроен, — перевёл Мигель. — Но от разговора не отказывается. — И на том спасибо, — улыбнулся я. — Моего дружелюбия хватит на всех. Усатый направился в мою сторону. Он старался выглядеть непринуждённо, но рука, крепко сжимающая рукоять пистолета говорила о том, насколько сильно он напряжён. Ещё бы — произошедшее с Карлито кого угодно заставит нервничать. А натянутые нервы плохой советчик, особенно, когда в руке ствол со снятым предохранителем. Так что мне и впрямь нужно быть дружелюбней… — Шеф, ты же держишь усача на прицеле? — спросил я, стараясь сохранить располагающую улыбку на лице. — Что за глупые вопросы, вашество. Новоявленный лидер смерил меня изучающим взглядом, затем оглянулся, убеждаясь, что за его спиной достаточно вооруженных сообщников для превращения нас в решето. А затем он заговорил на смеси португальского и испанского. Судя по многочисленным повторам слова «каральо» и «фода», его речь изобиловала не самыми лицеприятными выражениями. — Он хочет знать, зачем мы отравили несчастного Карлито? — перевёл Мигель, смягчая речь моего оппонента. — Никто его намеренно не травил. Он сам ввёл препарат. Мы все это видели, — ответил я. — Мигель, переводи в точности всё, что я сказал. — Да, сеньор, — латинос перевёл новоявленному предводителю мои слова. Усатый вскинул руку с пистолетом, целясь мне лицо и что-то прорычал. Ситуация начинала накаляться — судя по тому, как дрожит от напряжения его рука, пальнуть он может в любой момент. — Он просит не держать его за идиота. Он и его люди видели, как Карлито сдирал с себя кожу собственными руками, — выдал пресную версию Мигель. — Содержимое ампулы было сделано под конкретного человека. Они видели его на записи с камеры вагона. Усатый выслушал, обдумал и задал вопрос, чеканя каждое слово. В этот раз Мигель перевёл всё дословно. — Ты знал, что так будет, гринго? Знал, что Карлито вколет себе эту дрянь и сойдёт с ума? — Нет, я не знал, что будет такой эффект, — покачал я головой, а затем добавил. — Но догадывался, что он не устоит и вколет эту дрянь именно себе. Это был его выбор, не мой. Немного искренности не помешает. Мигель перевёл. Усатый снова смерил меня взглядом, а затем опустил ствол. От этого жеста мне сразу как-то полегчало. — Sua verdade, — сказал усач. — Carlito nunca concordou com isso. De ninguém. — Карлито никто не мог заставить, — Мигель, как всегда, был лаконичен. Отлично! Точка соприкосновения найдена, контакт начал налаживаться. Осталось толь убедить усача отпустить нас подобру-поздорову… А с этим было куда сложнее, потому что получить за нас выкуп было куда соблазнительней. Будь мы на территории Империи, договориться было бы куда проще. Но здесь, в Бразилии, где на деревьях много-много диких обезьян, всё обстояло куда сложнее. Впрочем, кое-какие варианты всё же были. Я отчётливо понимал, что переубедить усача и его людей непросто. Они жили в мире, где правили сила и страх. И, судя по всему, Карлито держал свою банду в кулаке именно благодаря этим качествам. Однако теперь, когда их лидер пал, неизбежно начнутся делёж власти и междоусобица. И это, не считая банд из соседних фавел — наверняка многие решат попробовать отщипнуть кусок пирога в отсутствии сильного лидера. Я решил попробовать сыграть на этом. — Послушайте, — начал я. — Карлито был сильным, но его погубила жадность. Теперь вы стали уязвимыми перед другими группировками. Мы можем помочь укрепить ваше положение. Мигель перевёл мои слова, бросив на меня вопросительный взгляд, который мною был благополучно игнорирован. Не дожидаясь ответа усача, я добавил: — Мы можем помочь укрепить ТВОЁ положение. Эти слова вызвали небольшой ропот среди бандитов. Кто-то зашептался, переговариваясь с соседом. Я не знал точно, как это было воспринято, но продолжал надеяться, что нащупал нужную струну. Оставалось только продолжать играть на ней. Усатый смотрел на меня с недоверием, но, по крайней мере, его рука оставалась опущенной. А затем он вдруг расхохотался. — Um gringo de um Império distante quer nos ajudar, as crianças da favela da Baixada Fluminense! — громко сказал он и его слова отразились эхом от сводов ангара. За спиной усача раздались нервные смешки, которые сквозили напряжением. Да и сам смех новоявленного лидера был насквозь фальшивым и нарочито громким. Но в его глазах сверкнул интерес. — Он сомневается в наших возможностях, — выдал Мигель. — Да я и так уже понял, — ответил я. Дождавшись, когда притворное веселье утихнет, я продолжил гнуть свои линию. — Спроси его имя, — приказал я Мигелю. — Me chame de Aranha. — Он просит называть его Пауком. — Как оригинально, — улыбнулся я. Значит Паук… — Вот что я могу тебе предложить, сеньор Паук… Я набрал в грудь побольше воздуха и приступил к бомбардировке аргументами и доводами. — Скажу прямо — мне нет дела до ваших банд, разборок и прочей криминальной движухи, сеньор Паук. Но мои наниматели очень серьёзные люди, которые могут помочь тебе, сеньор Паук. Да-да, именно тебе сеньор Паук. Помочь взять власть в свои руки, сохранив территорию. Наши наниматели поддержат тебя, сеньор Паук. Поддержат людьми, оружием, деньгами. На некоторое время повисло молчание, после чего последовал лихорадочный шёпот среди банды. Усатый, казалось, обдумывал каждое слово, пытаясь понять, насколько ему можно доверять. Новоявленный лидер бандитов почти созрел. Нужно было дожимать, чем я и занялся. — Карлито держался особняком. Ты же можешь стать кем-то большим, чем бандитом из фавел. Мигель перевёл, а затем посмотрел на меня. В его взгляде читалось сомнение. — Сеньор Максим, я не уверен, что вы вправе предлагать такое… — Просто делай так, как я говорю, дружище, — ответил я. — Надеюсь, вы знаете, что делаете, сеньор. — Tenho que falar com o meu povo. Mas se você trapaceia, está fodido! — сказал Паук после некоторых раздумий и направился к остальным бандитам. — Он хочет поговорить со своими людьми. Но если мы обманем, то нам не поздоровиться, — перевёл Мигель. Со своими людьми. Значит сеньор Паук решил, что в его сети попалась жирная муха. Добыча, от которой сложно отказаться. Практически невозможно. Я оглянулся. Взоры моей небольшой команды были обращены на меня. Дамьян смотрел с любопытством. Мы с ним прошли уже через многое и в моих решениях он не сомневался. Шеф смотрел невозмутимо. Впрочем, как обычно. Старый вояка всегда был на своей волне, но при этом никогда не подводил меня. Во взгляде Корнеева читался страх вперемешку с любопытством. Оно и понятно — горе-сыщик не видел и малой толики того, через что прошли Дамьян и Шеф. И только Мигель смотрел на меня с сомнением и озадаченностью. Словно я позволял себе слишком многое. И что в конце концов за эти деяния мне придётся расплачиваться. Что ж, возможно он в чём-то и был прав. — Ну что, по крайней мере, не расстреляли на месте, — прошептал Корнеев, облокотившись на капот фургона. — Да, это уже прогресс, — согласился я, наблюдая за тем, как усач делился своими раздумьями с остальными членами банды. Минуты тянулись чертовски медленно, но, в конце концов, сеньор Паук вновь направился к нам, остановившись передо мной. К моей радости, пистолет был заткнут за пояс. Хороший знак! Лидер банды, а теперь это можно было утверждать с уверенностью заговорил. Мигель переводил, в этот раз слово в слово. — Обговорим условия сделки, гринго. — Да, сеньор Паук, — кивнул я. — Вы перевозите нас до нужного нам места, не привлекая внимания полиции. Это первое условие. Паук выслушал и кивнул. — Карлито знал о препарате ещё до нашей встречи, — продолжил я. — Я хочу знать откуда. Это второе условие. В этот раз сеньор Паук задумался, но затем снова кивнул. — Это будет непросто. Карлито хранил много тайн. Но я сделаю всё, что возможно, — перевёл Мигель его ответ. — Меня это устраивает, сеньор Паук. — Теперь моя очередь, — хищно улыбнулся Паук сквозь усы, явив крупные желтые зубы курильщика. — Ваши наниматели предоставляют мне двадцать хорошо вооруженных бойцов и миллион реалов. — Сеньор Максим? — Мигель вопросительно посмотрел на меня, ожидая ответа. Я задумался. С миллионом местных денег проблем не будет. Для наших нанимателей это несущественная сумма, но вот насчёт двадцати бойцов у меня были некоторые сомнения. Это небольшая частная армия. Не сильно ли круто для удержания каких-то вшивых фавел? Впрочем, я находился не в том положении, чтобы торговаться. — Хорошо, сеньор Паук. Будут тебе и люди со стволами и миллион бразильских реалов. Мигель перевёл ему мои слова и Паук снова расплылся в улыбке. — Preciso da confirmação de suas palavras, gringo! Garantias! — Он хочет гарантии наших возможностей, сеньор, — вздохнул Мигель. Ну разумеется, этот усатый желтозубый жук хочет гарантии! Любой бы на его месте хотел подтверждения договороспособности тех, кто приложил руку к смерти его боса. — Будут ему гарантии, — ответил я всё с той же дружелюбной улыбкой. — Но нам нужен один телефонный звонок. Мигель перевёл мои слова, Паук снисходительно кивнул и сложил руки на груди. — Кому сеньор намеревается звонить? — поинтересовался латинос. — Я? Я никому не собираюсь звонить. — Но… — Звонить будешь ты, дружище. Доставай свой коммуникатор и набирай нужный номер. Озвучь ситуацию и требования сеньора Паука. Мигель кивнул, направился к фургону и вскоре вернулся с коммуникатором. Набрав по памяти довольно длинный номер, он немного отошёл в сторону и быстро заговорил. Говорил он негромко и до нас с Пауком долетали только обрывки фраз. Я даже не вслушивался — один хрен ничего не понятно, особенно когда бегло говорят на португальском. А вот Паук вслушивался, хоть и старался не показывать виду. Вдруг сеанс связи прервался. И, судя по всему, неожиданно для Мигеля. Он посмотрел на коммуникатор с удивлением, словно на той стороне положили трубку. — Сеньор Максим, я не понимаю… Что тут не понимать? Наши наниматели нас кинули! И, словно в подтверждении моих мыслей, на нас снова навели автоматные стволы. — Похоже, переговоры зашли в тупик, — подытожил происходящее Корнеев. Глава 15 Тупик — это ещё мягко сказано! Ситуация скорее напоминала полное, безоговорочное фиаско. Я лихорадочно соображал, что же делать, но ни одной толковой мысли в голову не шло. Нас либо нафаршируют свинцом прямо здесь, в пыльном ангаре, либо возьмут в плен и потребуют выкуп. А это история не быстрая… И без того зыбкий след, ведущий к Софии, окончательно растает. Конечно, вариант с выкупом предпочтительней, но все произошедшие испытания окажутся напрасными. — Parece que a palavra gringo é mais barata que o ar? — под густыми усами вновь показались желтые зубы. Он сделал несколько быстрых шагов ко мне и ткнул стволом пистолета мне в лоб. Я чувствовал прохладу металла, прижатого к моей коже. И не мог даже пошевелиться. Паук был зол. Нет, не так. Он был чертовски зол! Ещё бы — он уже успел мысленно примерить на себя корону, возглавил банду, разбогател на миллион бразильских реалов, обрёл влияние… И тут такой облом! На его месте я наверняка чувствовал себя так же. — Паук говорит, что вы пустозвон, сеньор, — перевёл Мигель. Его голос выдавал напряжение. — Спасибо, дружище, — пробормотал я. — Какой лестный комплимент… — Cala-te, gringo! Você falará quando eu lhe der permissão! — прорычал Паук, обдав меня запахом чили и лука. — Он запрещает говорить без разрешения, сеньор. Мысли в моей голове лихорадочно крутились, пытаясь найти выход из сложившийся ситуации. Уговорить помиловать? Пообещать деньги от себя? Нет, второй раз в одну и ту же воду не войти! Паук не поддастся больше на уговоры и уж тем более не купиться на обещания. Ему проще пристрелить нас и выкинуть нас где-нибудь в джунглях. Но попробовать стоит, потому что ничего другого не остаётся! Только я набрал воздуха в грудь, намереваясь нарушить запрет, как вдруг услышал звонок коммуникатора. Паук удивленно огляделся, пытаясь найти источник звука. — Seu? — он кивнул на коммуникатор Мигеля, который всё ещё был зажат в руке. — No, — Мигаль продемонстрировал аппарат. Звонок и не думал прекращаться. Кто-то настойчиво пытался связаться… Вот только с кем? — Quem diabos tem um comunicador tocando? — взревел Паук. — Сеньор, паук, — сказал я. — O quê⁈ — рявкнул обладатель густых усов. — Это вас вызывают, сеньор Паук, — сказал я и указал пальцем на кучу одежды, сорванной с себя Карлито. — Настоятельно рекомендую взять. Мигель перевёл. Паук опустил пистолет и направился к источнику звука, который всё никак не прекращался. Подойдя к вороху одежды и струпьев кожи Карлито, он присел на корточки и, с откровенной брезгливостью, пошурудил в нём стволом пистолета. Наконец он добрался до джинсов. Паук нервно взглянул на своих людей, затем перевёл взгляд на меня, усмехнулся и достал из кармана коммуникатор Карлито, посмотрел на экран. Судя по всему, номер входящего ничего не говорил Пауку. Но звонящий настойчиво пытался выйти на связь. Главарю бандитов ничего не оставалось, кроме как ответить. — Alô? — Паук поднес устройство к уху, его взгляд блуждал по нашим лицам, стараясь уловить реакции. Он слушал, время от времени кивая и изредка бросая исподлобья взгляды в нашу сторону, пока лицо его не изменилось. — Sim, Senhor… — продолжал Паук, но теперь его голос стал гораздо мягче, даже почтительным. — Claro, entendo. Vou fazer isso imediatamente… Sim… Sim, Senhor. Eu entendi… Он закончил разговор и медленно опустил коммуникатор, на его лице проступало что-то похожее на подавленное раздражение, перемешанное с невольным восхищением. В моей прежней жизни это состояние назвали бы «вывели гуся» — уважаемые люди объяснили, что и как нужно делать и что за это будет. Впрочем, Паук довольно быстро взял себя в руки и принял максимально невозмутимый вид — нельзя ударять лицом в грязь перед бандой, в которой ты только стал предводителем. Он лениво обвёл взглядом своих людей, и снова направился ко мне, нацепив под усами усмешку уверенного в себе человека. Пусть хоть в барабаны от радости бьёт, или какие у них тут ещё маракасы есть, лишь бы выполнил свою часть сделки. — Senor Maxim realmente tem amigos muito influentes, — сказал Паук. — Eles estão prontos para atestar por você e cumprirão meus requisitos. — Всё хорошо, — перевёл Мигель. Я повернулся к нему и с некотором недоумением спросил: — И всё? Хорошо и всё? Он ведь столько слов сказал! — Это вкратце, — пожал плечами латинос. — Основной посыл. — Знаешь, Мигель, ты очень, очень посредственный переводчик! — Не люблю лишних слов, сеньор. — Я уже заметил, — ответил я, а затем повернулся обратно к Пауку и протянул ладонь для рукопожатия. — Скрепим договор, сеньор Паук! Слава Богу, тут участия Мигеля не потребовалось — Паук понял международный жест правильно и мою руку. За свою жизнь я пожимал немало мужских рук — на моей родине этот жест возвели в ежедневный ритуал. Пришёл на работу и поздоровался со всеми особями мужского полу. И так каждый день. Если совсем упрощать, то рукопожатия делятся на три типа — обычное, разной степени крепости. Так руку пожимает большинство. Другие жмут так, что вот ещё немного усилия и из-под ногтей их жертвы вот-вот брызнет кровь. А третьи подают руку для рукопожатия так, словно у них не рука, а дохлая рыба. Держи, братюнь, селёдку! К моему немалому удивлению, рукопожатие Паука относилось к третьему типу! Абсолютно пустое, аморфное… И ведь это скрепление сделки, а не рядовое приветствие. Вот и пожал лапку пауку. Чую, недолго он протянет на этой «должности», самовыдвиженец усатый! Затем Паук начал объяснять Мигелю, что и как должно произойти дальше и как именно нас будут вывозить из этого ангара. Всяческие технические детали меня не особо интересовали, и я вернулся в наш фургон, уселся на кресло и откинул спинку, предаваясь отдыху, пусть и не долгому. Учитывая, какой выдался денёк, это было настоящим блаженством. Все эти Барбанты, Пауки, Карлиты, перестрелки, погони и полиция остались где-то на заднем плане. Я устало прикрыл глаза и, видимо, в какой-то момент отрубился. В реальность меня вернул звук открывающихся ворот ангара. Грузовик, на котором нас привезли, неспешно выехал под проливной дождь, который и не думал прекращаться. Вместо него в ангар въехал задом другой грузовик. Он выглядел гораздо презентабельнее — новенький, без разводов грязи и брендированный. На тёмно-синей боковине грузовой будки красовалось то ли солнце, то ли апельсин, возвышающееся над оранжевой табличкой с надписью «Assaí Atacadista». — Я, так полагаю, что дальше мы поедем вот на этом, — сказал я, наблюдая, как люди паука открывают створки кузова. И впрямь, никакого груза внутри брендированного грузовика не было. Загоняй фургон и путешествуй дальше вслепую, понадеявшись на мутных парней из гетто. Ой, простите, из фавел! Паук подошёл к Мигелю и начал что-то ему объяснять на беглом португальском. Тот кивал и отвечал, явно соглашаясь с собеседником. — Нам настоятельно рекомендовали сменить транспорт, сеньор Максим, — объяснил Мигель, когда закончил разговор с предводителем бандитов. — Наш фургон во всех новостях, ориентировки на всех полицейских постах. Далеко мы на нём не уедем. — Спроси, могут ли они избавиться от фургона и найти нам новые колёса? Паук выслушал мою просьбу и кивнул, улыбнувшись сквозь густые усы. — O pedido do mestre será atendido da melhor maneira possível. — Он всё сделает в лучшем виде, сеньор Максим. — Отлично, — кивнул я, хотя улыбка Паука мне не понравилась. Но да ладно… Пора и честь знать, как говориться… И чем быстрее, тем лучше! — Загружаемся и валим из этой дыры! Отряд загрузился в фургон, Шеф снова загнал его в кузов грузовика, в этот раз куда более цивильного. Нас снова заставили ящиками с алкоголем. Затем лязгнули затворы дверей и начался новый отрезок нашего побега. К моему удивлению, в этот раз всё прошло, как по маслу — нас нигде не остановили и, судя по звукам, скоро мы выехали на оживлённое шоссе. Трястись нам пришло примерно с час, затем последовало несколько манёвров. В конце концов грузовик начал сдавать назад. Остановка, двигатель заглушили. Снова послышался звук открываемых задвижек, затем в кузов забрались какие-то люди и начали выгружать ящики. Они изредка переговаривались и посмеивались. А затем чей-то голос что-то им приказал, и они ушли. — Saia pela porta dos fundos da van, — сказал всё тот же голос. — Bom. Saindo, — ответил ему Мигель и полез открывать двери багажника. — За мной, сеньоры! Мы приехали. Мы выбрались из фургона и кузова грузовика и оказались на каком-то грузовом терминале. Кругом стояли деревянные паллеты с ящиками бананов, яблок, чипсами, пивом, стиральным порошком, крепким алкоголем. А посреди всего этого изобилия стояло трое — человек в неброском светлом костюме с солнцезащитными очками на пол лица, и ещё двое в защитных комбинезонах с респираторами и пластиковыми контейнерами, набитыми всяческими бутылками и порошками. — Estes são os limpadores, — объяснил Мигель. — Чистильщики. — Понятно, — коротко кивнул я, приветствуя человека в солнцезащитных очках. — Сеньор! У нас там труп в машине. Я бы хотел забрать его с собой. Мигель перевёл мою просьбу. В ответ ему кивнули и один из чистильщиков прикатил тележку с термоконтейнером для перевозки замороженных продуктов. Дамьян и Шеф без лишних вопросов выволокли тело обезглавленного фон Барбанта из фургона и бесцеремонно загрузили его в контейнер. Однако рослый немец, пусть и без головы, в емкость не влез — руки и ноги категорически выпирали из контейнера, мешая закрыть крышку. Дамьян вздохнул, хрустнул пальцами (своими, для разминки), а затем взялся за конечности Бартанта. И тогда уже раздался хруст куда более смачный. Несколько минут и крышка спокойно встала на место. Корнеев смотрел на всё это дело с чуть приоткрытым ртом, а потом заявил: — Да вы, парни, реально отмороженные… — Бывает, — пожал я плечами. — Ты, главное, под руку Дамьяну не попадайся. — Кстати! — Корнеев вдруг словно вспомнил о чём-то важном. Сцена с упаковыванием Барбанта сразу же отошла на второй план, уступив место неподдельному любопытству. — Откуда было известно, что доза подействует на Карлито не так, как на немца? Я достал из кармана контейнер с последней ампулой и протянул её Корнееву. Тот повертел её в руках, открыл, закрыл, а затем уставился на меня с вопросов в глазах. — И? В каком конкретно месте меня должно осенить? — Всё проще, — ответил я с улыбкой. — Открой крышку и достань ампулу. Корнеев послушно выполнил мои наставления. Когда он дотронулся до ампулы с препаратом, всё моё внимание было сосредоточено на этом касании. Содержимое под стеклом вело себя как обычная вязкая жидкость. Ничего особенного. — А теперь посмотри на надпись на самом дне, — сказал я, снова вернувшись мыслями обратно. — Ага! Вижу! Какой мелкий шрифт… «Генотип тысяча сто семьдесят три»… И что это значит? — Это значит, что этот препарат изготавливали под конкретного человека. Точнее, под его ДНК. Или, в худшем случае, под определённую группу людей с общими корнями. — То есть… Корнеев задумался. — По большому счёту, это было просто предположение? — По большому счёту, — вмешался в разговор Шеф, стоящий рядом. — Долбанный Барбант был долбанным немцем, а Карлито был долбанным негром. Вашество просто прикинул, что люди то разные совсем. По-любому, что должно было пойти не так. Вот и проверили вживую… — Точнее и не скажешь, — ухмыльнулся я. — А Шеф всё это время подстраховывал, целясь Карлито в голову, пока тот отвлекал всех снятием собственной кожи. Корнеев сначала посмотрел на Шефа, затем на меня. Затем мельком глянул Дамьяна, сидящего на ящике с Барбантом, перевёл взгляд на Мигеля, который смахивал одну только ему видимую соринку с куртки, и снова посмотрел на меня. — Вы в натуре отмороженные. Уж простите, но это так! — Это ты еще Виталика и Софию не видел, — ободряюще подмигнул я. — Мистер Невозмутимость и госпожа Фурия. Палец в рот не клади ни одному из них. Нашу милую беседу прервал господин в солнцезащитных очках. Он подошёл к нам и бесстрастно что-то сказал, а затем протянул ключи от автомобиля. Мигель выслушал и перевёл: — Чистильщики преступают к работе. А нас ожидает транспорт в конце парковки. Ряд «В». Всё оружие, кроме пистолетов, придётся оставить в фургоне. — Вот и славно, — улыбнулся я сеньору в очках, одновременно пряча под курткой револьвер. — Куда идти? Нам указали направление — проход вдоль ящиков, за которыми была дверь. Я оглянулся, бросив прощальный взгляд на фургон, который всё ещё стоял в кузове грузовика. Несмотря на непрезентабельный внешний вид и старость, он оказался на удивление выносливым. Мой маленький отряд направился в указанном направлении. Впереди шли мы с Мигелем, за нами Дамьян с Барбантом на тележке, за ним Корнеев. Шеф с невозмутимым видом замыкал шествие. Сказать, что процессия выглядела странной, значит не сказать ничего — в синяках, ссадинах, кровоподтёках, с тележкой, гружённой ящиком, из-под крышки которого торчал кусочек мужской сорочки… Миновав распашные двери, мы оказались в просторном помещении с полусотней людей, работавших за кухонными столами. Кто-то формировал булочки и снеки из сырого теста, другие готовили начинку, третьи корпели духовых шкафов или у плит с огромными кастрюлями. Но никто не поднял взгляда на нас, чужаков. Мы были словно призраки, бредущие сквозь живых. Наверняка, мы были не первыми, на кого так не обращают внимание. И, наверняка, не последними… Но ощущение от этого безмолвного и безлюбопытного шествия было весьма своеобразным. Наконец, мы покинули кухню и оказались в широком, пустом коридоре. Впереди нас ожидали ещё одни распашные двери. Минута и мы оказались на широком крыльце, с пандусом для тележек, навроде нашей. Дождь, который казался бесконечным, прекратился. Утреннее южное солнце одаривало мир длинными тенями. Воздух над мокрым асфальтом дрожал от душных испарений. — Надеюсь, в новой машине будет кондиционер, — я инстинктивно ослабил ворот рубашки. — Какой там у нас ряд парковки? — В конце ряда «B», — подсказал Мигель, крутя на пальце ключи. Мы спустились с крыльца и направились на здоровенную парковку. Время было ещё раннее, но на парковке уже скопилось прилично транспорта. Отойдя от крыльца на некоторое расстояние, я обернулся — место, в которое нас доставили, было здоровенным гипермаркетом, навроде «Ашана» или «Ленты» из моей прошлой жизни — безликая конструкция быстровозводимая конструкция с вывеской — всё тот же тёмно-синий фон, как на грузовике, с эмблемой на которой было изображено то ли солнце, то ли апельсин, возвышающееся над оранжевой табличкой с надписью «Assaí Atacadista». Вот тебе и торговая сеть, прикрывающая криминальные дела! Найти парковку «В» не составило труда. Судя по заполненности, парковались на ней в основном сотрудники. И в конце стояло несколько вполне себе презентабельных авто вполне приличных размеров, готовых вместить в себя пятерых немаленьких мужиков и одного жмурика в контейнере для замороженных продуктов. Я зашагал быстрее, представляя, как окажусь в удобном кресле и на меня будет дуть прохладой исправный кондиционер… Да вот он, серый неброский джип с тонировкой! — Давай уже ключи! — я выхватил у Мигеля ключи и нажал на кнопку дистанционного отпирания дверей. Пиликнуло. Пиликнуло совсем рядом, но звук абсолютно точно шёл не от джипа. Я направился дальше, предчувствуя неладное… Сразу за серым джипом было припарковано оно — маленькое, трёхдверное чудо. Абсолютно не подходящее для пяти мужиков и жмурика в контейнере. — Долбанный Паук! — прорычал я. — Ещё раз встречу… Договорить мне не дал Шеф. Он прошёл мимо и с абсолютно невозмутимым видом перехватил ключи от нашего нового транспорта, и сказал: — Чур, я за рулём. Глава 16 Я открыл дверь багажника, затем перевёл взгляд на контейнер с телом фон Барбанта, невесело вздохнул, и снова посмотрел на отделение для перевозки грузов. Если, конечно, под грузом понимать пакеты из супермаркета. — Не войдёт, — сказал Дамьян. — Не войдёт, — согласился я. — Доставай. Серб с невозмутимым видом откинул крышку контейнера, схватил тело за шиворот и за ремень, и перекинул в багажное отделение. Руки и ноги мёртвого немца вываливались, мешая захлопнуть дверцу. — Поторопись, дружище, — я воровато выглянул из-за здоровенного внедорожника. На нашу удачу на парковке не было ни единой живой души. — Пока кругом пусто, но лишнее внимание лучше привлекать. За мой спиной послышался смачный хруст, а затем дверь багажника наконец-то захлопнулась. — Незаметность — это наш конёк, вашество, — саркастически заметил Шеф, уже устроившийся на водительском месте. — Не зубоскаль, — отмахнулся я. — И заведи уже эту малютку. Мы с Дамьяном спрятали контейнер между соседними машинами. Если повезёт, то внимание на него обратят только вечером, когда сотрудники супермаркета начнут разъезжаться по домам. А к тому времени мы будем уже далеко… Если, конечно, это малолитражное чудо на колёсах сумеет вывезти пять мужиков и дохлого немца… Кстати, о размещении. На переднем пассажирском месте расположился Корнеев. Обладатель довольно среднего веса и роста, он чувствовал себя там довольно вольготно. Мигель успел нырнуть в салон и устроился за Шефом, всем своим видом показывая, что с этого места он не сдвинется. — Эй, умник, — я похлопал Корнеева по плечу. — Давай, выползай. — Чего это? — насупился тот. — Как, по-твоему, залезть на заднее сиденье? Тут три двери всего. — А, точно… Корнеев нехотя вылез из машинки и отодвинул сиденье, жестом приглашая нас с Дамьяном на заднее сиденье. Серб нахмурился, скептически смотря на габариты салона, а я заговорщицки ему подмигнул, после чего нырнул в машину. Даже двум не сильно здоровым мужикам, таким как мы с Мигелем, там было тесновато. Впихивать сюда Дамьяна и вовсе было преступлением и насилием над личностью в одном флаконе. Корнеев был меньшим злом. Причём в прямом и переносном смысле. Недолго думая, я вернул пассажирское кресло на место и не терпящим возражения тоном заявил: — Дамьян слишком здоровый для заднего ряда. Он поедет спереди. — Но… — начал было возмущаться Корнеев. — Забирайся уже в машину! Корнеев заглянул на задний ряд, поморщился и выдал: — На коленях не поеду! Утренний покой и тишина, царившие на парковке, взорвались громким мужским ржачем. Хохотали все, кроме Корнеева, хохотали до слёз. Но спустя несколько секунд не выдержал и он. Это был не просто смех, это был эмоциональный выплеск, разрядка напряжения, долгое время державшего всех нас в тонусе. Спустя несколько минут хохота я наконец смог вытереть влагу с глаз и сказал: — Ох… Твою ж мать… Дружище, у тебя ровно два варианта — или втискиваешься третьим, или остаёшься на этой парковке. — Есть ещё третий вариант, — подал голос Дамьян. — Багажник. — Но там же этот немецкий жмурик без башки, — проблеял Корнеев, косясь на торчащую из-за сидения руку. — Его можно сложить ещё компактней, — нехорошо усмехнулся серб и громко хрустнул костяшками. — Ты его слышал, — сказал я. — Выбирай. Корнеев ещё раз заглянул в салон, затем в багажник, вздохнул и пробормотал: — К жмурику. Уж лучше с ним, чем в обнимку с потными мужиками! — И правильно, — вставил свои пять копеек Шеф. — С ним и попрохладней будет… — Очень смешно! Дамьян снова направился к багажнику. Открыв дверь, он снова начал компактно укладывать наш груз. Некоторое время мы слушали сопровождавшие этот процесс смачные звуки, пока я не выдержал и спросил: — Радио то в этой колымаге есть? — Вроде да, вашество… Шеф нажал на кнопку и на небольшом экранчике высветилось название « Bailamos.FM », а из хрипловатых динамиков полились латиноамериканские гитарные переливы, после чего колоритный мужской голос запел про «амор» и «корасон». Всё это музыкальное чудо сопровождалось хрустом, доносящимся из багажника. — Посао је завршен! — наконец объявил Дамьян. Я заглянул в багажник. Тело фон Барбанта и впрямь было компактно уложено, но при этом не было и намёка на кровь. А рядом с ним было место, куда мог втиснуться Корнеев. Правда, без каких-либо удобств, подтянув колени к подбородку, но мог. — Карета подана, — указал я Корнееву на багажник. — Милости просим! Тот вздохнул, обошёл машинку, зло зыркнул на меня, затем на Дамьяна, и полез в багажник. Через несколько секунд снова хлопнула дверь, Корнеев громко охнул, видимо ему прилетело по голове, но промолчал. Дамьян задвинул кресло и влез на переднее пассажирское сиденье. И без того просевшие рессоры крошечной малолитражки жалобно скрипнули. — Ну, погнали с ветерком! — объявил Шеф и надавил на педаль газа. Машинка тяжело тронулась и начала неспешно набирать ход. — Потому что кондиционера на этой крохе нет! — Да твою ж мать! — вырвалось у всех присутствующих. — Это преступление, — раздалось из багажника. — Самое обыкновенное преступление! За такое сажать надо! — Ты там о чём вообще? — поинтересовался я. — Автомобиль в Бразилии без кондиционера — это преступление! — безапелляционно заявил Корнеев. С этим сложно было не согласиться. Опущенные до упора стёкла впускали в тесный и переполненный салон потоки воздуха, но те особого облегчения не приносили — слишком уж было жарко и влажно. Шеф и Дамьян хотя бы могли подставить лица и ветру. — Кстати… — Корнеев снова подал голос из багажника. — Что? — поинтересовался я устало. — А разве труп на такой жаре уже не должен начать вонять? — По-хорошему должен, — ответил я. — Но это нормальный, среднестатистический труп. А наш друг фон Барбант под это описание ну никак не опадает. Ты же сам же всё видел… — Ещё раз кстати, — снова сказал Корнеев. — Ну? — А на кой мы его вообще с собой тащим? Сейф мы вскрыли. — Меня тоже интересует этот вопрос, вашество. — вмешался в разговор Шеф. — Давай просто остановимся на обочине и спихнём его в джунгли. Или камень к ноге и в залив. Акул тут полным-полно… — Нет, от тела мы избавлять не станем. Эта штука, которая была в нём, явно перестраивала организм немца под себя. А значит оставила следы. Очень хочется узнать, как именно это происходило. Я, видишь ли, с детства любопытен. — Это вы, рождённые с серебряной ложкой в заднице, с жиру беситесь. Прошу простить мой французский, вашество. — Любопытство не порок, — отмахнулся я, а затем повернулся к Мигелю. — Найдём мы в Рио приличную биолабораторию со всякими прибамбасами? Латинос задумался. По его бронзовому лицу было непонятно — то ли он вспоминает, то ли перебирает варианты. Наконец он утвердительно кивнул и сказал: — Да, подходящее место у нас есть. Нужно только отыскать… — он поморщился, пытаясь произнести слово на русском, но затем всё же выдал на своём. — El patologista. — Он говорит про патологоанатома, — подал Корнеев голос из багажника. — Я понял, что не про дантиста. Только патологоанатом нужен толковый. И умеющий держать язык за зубами. — Само собой, сеньор. — Вот и славно, — кивнул я. Незаметно, за разговором, мы выехали на шоссе. На очень загруженное шоссе! Несмотря на ранний час, все три полосы, ведущие в сторону Рио, едва ползли. Свободной оставалась только полоса для спецтранспорта. — Такое ощущение, что все тутошние аборигены разом решили наведаться в город, — лениво ворчал Шеф, высунувшись из открытого бокового окна. Я видел, как он поглядывает на пустую полосу. — Да же не вздумай, — сказал я. — Ни к чему так рисковать. — Да понятно, — отмахнулся Шеф. — Мы же не ищем пристального внимания. Оно само нас настигает. Кстати, о внимании… Я оглянулся. Из-за затяжного поворота показались сине-красные всполохи полицейских мигалок, а вскоре показался и их источник — полицейский автомобиль мчал по полосе для спецтранспорта. Я невольно напрягся и сполз вниз настолько, насколько позволяло впереди стоящее кресло. Мигель, сидевший рядом, сделал то же самое. Дамьян притворился спящим просто потому, что прятаться от любопытных глаз ему попросту негде было. И только Шеф провожал полицию непринуждённым взглядом. — Не, не по нашу душу, — сказал он с уверенностью в голосе. И впрямь, автомобиль пролетел мимо нас по своим делам. Я выдохнул и вернулся к прежней не очень-то и удобной позе. За полтора часа мы доползли до большой дорожной развязки, после которой ехать стало сильно легче. А ещё через полчаса мы уже въезжали в латиноамериканскую жемчужину под названием Рио-де-Жанейро. Город словно ожил после тропического ненастья. На улицы снова высыпали и местные жители и толпы туристов. В уличных кафе и ресторанах негде было упасть яблоку. Смотря на жующих и пьющих людей, я вдруг почувствовал, насколько сильно проголодался. Судя по взглядам моих товарищей, в этом я был не одинок. Вскоре мы добрались до моста, связывающих не только берега залива, но и Рио-де-Жанейро с городом Нитерой, где располагался особняк, отданный нам под базу. Спокойные воды залива искрились в южных солнечных лучах, лёгкий теплый ветерок пах солью. И никакого намёка на недавний шторм и бесконечные потоки тропического ливня… Благодать, да и только! Полчаса виляний по серпантину и затяжных подъемов, которые наша перегруженная малолитражка едва вывозила, и мы наконец-то оказались у заветных ворот. С огромным удовольствием я выбрался из тесного салона и принялся разминать затёкшие конечности. — Хвала Свевишњем! — сказал Дамьян, потягиваясь. — Всё, что я сейчас хочу — набить живот и завалиться спать. — И принять душ, — добавил Мигель. — И принять на грудь, — вставил свои пять копеек Шеф. — И выпустить меня из чёртового багажника! — раздался возмущённый голос Корнеева. — Может не стоит? — негромко спросил серб, видя, как я собираюсь открыть дверь автомобильчика. — От него столько шума… — Я бы с удовольствием, но мне нужен труп фон Барбанта. А так бы с удовольствием… — ответил я нарочито громко. — Ничего, что я всё слышу⁈ — проворчал Корнеев, вываливаясь из открытого багажника. — Господи, как же хорошо чувствовать ноги… А вот поясницу не очень… — Минуту внимания! — сказал я громко и посмотрел на наручные часы. — Приказ такой — совершаем налёт на кухню, а потом отбой до девяти вечера по-местному. — Принято, вашество! — ответил за всех Шеф и первым зашагал в особняк. За ним последовали Мигель и Корнеев. Дамьян направился следом, но я остановил его. — Надо немца запихать в прохладу. Сейчас он не воняет, но кто знает… — Я вроде видел на кухне холодильную камеру, — ответил серб, закидывая тело на плечо. — Отлично, — кивнул я. Мы зашагали в сторону особняка. Внутри было сухо и прохладно — резкий контраст с климатом за порогом. — Господи, как же тут хорошо, — проговорил я, радуясь такой банальной вещи, как кондиционер! Окажись сейчас передо мной кровать, то я бы рухнул и тотчас уснул. Но кровати поблизости не оказалось, а живот предательски заурчал. Когда мы с Дамьяном оказались на кухне, то обнаружили, что остальная часть команды стояла перед распахнутым настежь холодильником. Полки были заполнены продуктами, но готовых блюд просто не было. Максимум, на что можно было рассчитывать — бутерброды. — Сейчас бы убил за котлеты с пюрешкой. Или макарошками, — сказал Шеф. — Может закажем из ресторана? — предложил Мигель. — Через полтора часа всё доставят… — Не, долго. — Давайте я приготовлю, — подал голос Корнеев. — Ты⁈ — раздалось удивлённое восклицание всех присутствующих. — Ну да, — пожал плечами Корнеев. — Я вижу тут яйца, перцы, томаты… Какую-то зелень… Ветчину… Можно забацать отменную фриттату прямо в духовке… — Чего-чего? — переспросил Шеф. — Это яичница со всем, что есть в холодильнике, — сказал я, усаживаясь на высоком стуле. — Штука вкусная. Так что давай, валяй. — Как грубо! Яичница… — проворчал Корнеев и принялся отмывать руки в кухонной раковине. — Фриттата — это традиционное блюдо итальянской кухни! Между прочим… Пока Дамьян относил тело фон Барбанта в холодильную камеру, Шеф где-то раздобыл бутылку виски и пяток низких стаканов — видимо сработала чуйка на алкоголь. Мигель порылся в холодильнике и достал пакет со льдом. — Вот и оперетивчик, — с вожделением проговорил Шеф, разливая виски по стаканам. Глаз у него был хорошо намётан — напитка получалось ровно на два пальца. — Оперетивчик перед яишенкой… — Фриттатой! — раздалось от стола для готовки. — … фриттатой, прости Господи. Эй, повар, давай к нам! Мы подняли бокалы с янтарной жидкостью. Требовался тост. Я прочистил горло. — За то, что мы остались живы! — сказал я. — И относительно целы! — Хорошие слова, ваша светлость! — одобрительно пророкотал Дамьян. Стаканы с виски синхронно сошлись. Раздалось множественное «Дзинь!», а затем каждый осушил свой бокал до дна. Виски оказался чертовски хорошим — пился легко и не отдавал сивухой. — Между первой и второй промежуток небольшой, — безапелляционно заявил Шеф и разлил ещё по порции. — Следующий тост с тебя, — кивнул я. — Как с самого старшего. В смысле самого старого. — Как прикажете, вашество, — Шеф поднял стакан. — Один очень мудрый человек сказал, что теперь воюют не столько оружием, сколько умом. Так пусть же у нас всегда хватало ума, чтобы побеждать! Снова раздался звон стаканов, и снова янтарная жидкость приятно обожгла горло. Дамьян вытер рот ладонью и сказал: — Немного пафосно, но в точку. Так что мы будем делать дальше, ваша светлость? С мёртвого немца толку мало. — Да, вашество. Как будем вытаскивать твою злючку—зазнобу? — Вы что, с Софией того этого? — Корнеев после слов Шефа едва не отрезал себе палец вместо куска ветчины. — Она не моя… А, впрочем, не важно, — отмахнулся я. — Пока никакого плана у меня нет. Знаю только, что София жива и что ей нужна помощь. — Откуда такая уверенность? — подал голос Мигель. — Наёмники из «Провиденья» особой обходительностью не отличаются. — Нет, она жива. Помнишь предположение твоих боссов о том, что истинная цель я? Латинос кивнул. — Значит, что пока София жива, у них есть рычаг давления, — продолжил я свою мысль. — В этом предположении есть небольшой изъян, вашество, — сказал Шеф. Он сидел, откинувшись на спинку стула и рассматривая в стакане виски. — И какой же? — Так или иначе, но о вашем присутствии в Бразилии уже известно всем… Всем заинтересованным. Меня смущает, что не было никаких попыток связаться с нами. — Позвольте мне вставить пару слов, — подал голос Корнеев, ловко разбивая куриные яйца о край высокой чаши и отправляя их содержимое на большой противень. — Мы знаем, что сестру Софии, Екатерину Марьясову, похитили не просто так. Она была приманкой для Софии. Думаю, что с этим спорить никто не будет, так? — Так, — кивнул я. — Если целью был именно я, то получается сомнительная многоходовочка… Похитить одну сестру, чтобы похитить другую сестру, чтобы выманить меня… Слишком сложно и слишком ненадёжно. — Вот именно, — кивнул Корнеев. — Я думаю, что истинной целью была только София. — Но что золотодобывающей компании от неё нужно? — Ответ, как всегда, кроется в прошлом, — Корнеев закончил разбивать яйца и отправил противень в духовой шкаф. — Прошлое Софии весьма туманно, — покачал я головой. — Досье засекречено. Нужен максимальный уровень доступа. — Мне кажется, наш повар кое-что знает, вашество. — Да. Одну любопытную деталь, — кивнул Корнеев. — Мы с Софией знакомы довольно давно… Глава 17 Корнеев подошёл к панорамному окну, через которое открывался великолепный вид на Рио-де-Жанейро и начал свой рассказ. Мне было лет десять, когда профессор Марьясов вместе с дочерьми поселился в соседнем доме, который пустовал уже довольно давно. В одно прекрасное утро я увидел в окно своей комнаты, как к дому через дорогу заезжает грузовик, а через несколько часов на лужайке уже стояли сборные качели, на которых качались две девочки… И девочки были совершенно непохожи друг на дружку. Одна была светловолосой, с классическими славянскими чертами лица, серыми глазами и тонкими, будто выточенными из мрамора, чертами. Её волосы, переливались на солнце, а взгляд был спокойным, внимательным, будто она постоянно что-то оценивала. Вторая, наоборот, с тёмными, почти чёрными волосами, чуть раскосыми карими глазами, смуглой кожей и резкими, порывистыми движениями. В её облике чувствовалась какая-то неукротимая энергия — казалось, она вот вот сорвётся с места и побежит, не дожидаясь разрешения. В следующий понедельник девочки пришли в гимназию и их определили в мой класс. Там я узнал, что светловолосую девочку зовут Катей, а темноволосую — Софией. И найти в них что-то общее, кроме фамилии, было очень сложно! Катя была девочкой в самом привычном понимании — аккуратная, вежливая, с непременными бантиками в косичках, всегда идеально выглаженной формой и начищенными до блеска туфлями. Она училась прилежно, старательно делала уроки, тянула руку на занятиях, отвечала чётко, по делу, никогда не перебивала учителей. Её тетради были образцом порядка: ровные строчки, аккуратные схемы, подчёркивания цветными карандашами. София же была полной её противоположностью — тёмные волосы стянуты на затылке в небрежный хвост, рукава формы вечно засучены, на локтях — свежие царапины, вместо юбки — брюки. Училась она, скажем так, избирательно. В предметах, которые ей нравились, она делала успехи, причём без особого труда — схватывала, что называется, на лету. Математика, физика, черчение, информатика, биология… Она могла без проблем объяснить сложную теорему, нарисовать схему электрической цепи или рассказать о строении клетки. А вот остальные предметы её не интересовали вовсе — на литературе она читала под партой книгу из библиотеки отца, на истории рисовала в тетради схемы роботов, а на музыке откровенно скучала. Их отца, профессора Марьясова, часто не было дома — он уезжал в командировки, читал лекции в других городах, участвовал в научных конференциях. За девочками следили гувернантки, постоянно жившие в доме. Матери у Софии и Екатерины не было — она умерла за год до их переезда. Собственно, это и было главной причиной смены места жительства. Профессор Марьясов продал квартиру в столице, где они жили раньше, и перевёз дочерей в наш небольшой городок, надеясь, что спокойная обстановка поможет им пережить утрату. А ещё среди родителей ходили упорные слухи, что София то ли приёмная дочь, то ли от внебрачная. Тогда мне было всё равно, хотя сходство Кати и профессора было очевидным — те же высокие скулы, прямой нос, внимательный взгляд. А вот у Софии не было ни единой черты, походящей на отца. Кроме тяги к точным наукам. Она могла часами разбирать старые приборы, собирать схемы, читать толстые научные монографии. Однажды я видел, как она в саду разбирала старый радиоприёмник, аккуратно выкладывая детали на газету, а потом собрала его заново — и он заработал! Было вопросом времени, прежде чем сёстры разошлись по разным компаниям. Катя без особых усилий влилась в общество девочек отличниц — они вместе готовили проекты, обсуждали книги, ходили на кружки… София, после некоторых трудностей, стала своей в компании мальчишек непосед. Ну вы знаете — с шилом в заднице, готовых на любой движняк, окромя голодовки. Они лазили по стройкам, запускали самодельные ракеты, устраивали гонки на велосипедах, разбирали и собирали моторы от старых мопедов. Среди этих мальчишек был и ваш покорный слуга… Но знаете, что было любопытным? То, что Катя так или иначе приглядывала за сестрой — тайком расспрашивала о ребятах из нашей компании, узнавала обо всех шалостях, интересовалась, куда мы собираемся на выходных. Сейчас я бы это охарактеризовал не иначе, как выполнение задания. Она никогда не вмешивалась напрямую, не отчитывала Софию, не жаловалась отцу. Но я чувствовал, что она держит ситуацию под контролем. Чтобы было понятно — профессор Марьясов был уважаемым человеком, учёным с дворянскими корнями и всеми вытекающими привилегиями. Он происходил из старинного рода, его дед и отец были известными физиками. Мои родители хоть и находились на довольно высоких постах государственной службы, но происхождения были самого простого. Как и большинство тех, чьи дети ходили в местную гимназию. В общем, летом мы с ребятами собрались на вылазку. Нашей целью была сопка под названием Большой Талпак, что нависает над рекой Белой. От нашего городка было всего ничего — три часа пешком, потом паром на другой берег и вуаля! Готовое приключение, так сказать. Мы долго готовились: составляли маршрут, проверяли велосипеды, собирали еду и воду, брали верёвки, компас, аптечку. Все были в предвкушении — это должно было стать самым крутым походом за всё лето. Разумеется, София увязалась за нами. Она узнала о планах, выследила, когда мы собираемся выходить, и просто присоединилась, заявив: «Я тоже иду. И не пытайтесь меня остановить!» Мы пытались — аргументировали, что маршрут сложный, погода может испортиться, что ей будет тяжело. Но она лишь фыркнула: «Я сильнее вас всех, если что — сама вас спасать буду!» В наших планах было всё достаточно просто — выйти пораньше, затем заезд на велосипедах до переправы, быстренькое восхождение на вершину с красивыми видами, перекус бутербродами и затем обратный путь и к вечеру оказаться дома. Мы даже придумали название для похода — «Экспедиция „Вершина“» — и нарисовали логотип на флажке, который собирались установить на самой высокой точке сопки. Но реальность оказалась штукой суровой. Наша компания — шесть мальчишек и девчонка — выехала на час позже запланированного. Один проспал, у другого колесо спустило… Просёлочная дорога заняла больше времени, чем мы рассчитывали. Она оказалась разбитой после недавних дождей, в некоторых местах на велике было не проехать, приходилось спешиваться и тащить велосипеды. Мы шли медленно, ругаясь и подбадривая друг друга. Кто-то предложил сократить путь через лес, но там оказалось ещё хуже — корни деревьев, лужи, В итоге мы вернулись на основную дорогу, потеряв ещё полчаса. Затем пришлось ждать паром, который, оказывается, ходил от берега к берегу по расписанию. Мы стояли на пристани, измученные, мокрые от пота, и смотрели, как паром медленно приближается. Кто-то из ребят начал паниковать: «Мы не успеем! Уже полдень, а нам ещё подниматься!» Но большинство держалось бодро — мы же не могли просто сдаться после стольких приготовлений. Нам бы, по-хорошему, стоило развернуться и ехать обратно, потому что дело близилось к полудню… Но что такое время, когда у тебя каникулы, а цель твоего маленького путешествия прямо перед тобой, за рекой? В общем, мы перебрались на другой берег и начали восхождение на Большой Талпак. Оставили велосипеды в кустах у дороги — привязали их к дереву и накрыли ветками, чтобы не бросались в глаза. Потом потопали вверх по туристическим тропам. Сначала всё было нормально — тропа широкая, удобная, вокруг цветущие травы, пение птиц. Мы шутили, смеялись, подкалывали друг друга. Всё бы ничего, но погода начала стремительно портиться. Сначала небо просто подернулось облаками, потом поднялся сильный, порывистый ветер, который гнал по земле сухие листья. Мы переглянулись — никто не ожидал такой резкой перемены. Кто-то сказал: «Может, вернёмся?» Но София, не слушая возражений, решительно шагнула вперёд: — Мы почти на месте! Ещё полчаса — и будем на вершине. Кто со мной? Её глаза горели азартным огнём, и это заразило остальных. Мы переглянулись, пожали плечами и двинулись следом. Тропа становилась всё круче, а ветер злее. До вершины с видами мы так и не добрались, потому что ливанул дождь. Сначала это были редкие тяжёлые капли, потом полило как из ведра. Мы остановились, глядя друг на друга в растерянности. Кто-то предложил переждать под выступом, нависшим над тропой, но через десять минут стало ясно что окончание ливня придётся ждать ещё очень долго. Мы решили всё же вернуться и попытать счастья в другой раз… Кстати, София настаивала на продолжении, потому что до вершины оставалось совсем чуть-чуть. Она стояла, уперев руки в бока, и кричала сквозь шум дождя: — Ну и что, что дождь⁈ Мы же не растаем! Но промокшая одежда и порывы ветра сделали своё дело и мы решили поворачивать обратно, так и не поев бутерброды на вершине. Спускаться оказалось куда тяжелее. Мокрые, скользкие камни предательски выезжали из-под ног. Туристические тропы местами превратились в русла ручьёв, по которым лилась дождевая вода. Мы шли медленно, цепляясь за выступы, корни, кусты. Кто-то упал, вскрикнул, но поднялся — обошлось без серьёзных травм. Так получилось, что я и София чуть отстали от остальных. Она шла впереди, я старался держать её в поле зрения, периодически окликая: — София, осторожно! Тут скользко! Она лишь отмахивалась, продолжая спускаться прыжками, словно кошка. Я шёл следом, внимательно выбирая точки опоры. Внезапно сверкнула молния, где-то прямо над нами, а практически мгновенно прокатился раскат жуткого грома… Звук был таким мощным, что заложило уши. Я невольно посмотрел наверх, а когда опустил взгляд обратно на склон перед собою, обнаружил, что Софии впереди меня нет. — София! — закричал я, пытаясь перекричать ветер и дождь. — София, ты где⁈ Ответа не было. Я сделал несколько шагов вниз, скользя по камням, и наконец увидел её — София сорвалась с обрыва. Как сейчас помню её, лежащую на мокрых камнях с распростёртыми руками… И кровь. Много крови! — Держись! — крикнул я, хотя понимал, что она, скорее всего, не слышит меня. Я начал спускаться, цепляясь за всё, что могло удержать. Камни были мокрыми, руки дрожали, но я не мог позволить себе остановиться. Когда я добрался до неё, она лежала без движения, лицо было бледным, на виске — кровь. Я попробовал нащупать пульс сначала на руке, затем на шее, но у меня ничего не вышло. Стянул с себя рубашку и принялся перевязывать многочисленные раны на её теле. Руки дрожали, ткань прилипала к крови, но я старался делать всё аккуратно, как учили в гимназии. Больше всего я боялся, что София при падении повредила спину. Нужно было добраться до парома и вызвать помощь… Но для этого нужно было оставить её одну. Только было я на это решился, как надо мной промелькнул яркий белый свет, а следом за ним раздался гулкий звук двигателей. Когда мои глаза немного привыкли к свету, я понял, что он исходит от прожекторов вертолёта, зависшего над нами с Софией. А ещё я увидел силуэты в распахнутых настежь дверях, в которых без особого труда узнал Катю и профессора Марьясова. Я замер, не веря своим глазам. Как они оказались здесь, над этой сопкой? Как они нас нашли? Позже я понял, что это всё Катя — она узнала о наших планах и сообщила отцу. Но в тот момент это выглядело настоящим чудом! Из вертолёта скинули лестницу, и первым спустился профессор Марьясов. Его лицо было бледным, но движения — чёткими, выверенными. Но прежде, чем дотронутся до Софии, он сначала натянул резиновые перчатки и только после этого осмотрел дочь прощупал пульс, проверил зрачки. — Она жива, — произнёс он наконец, и в его голосе прозвучала такая неподдельная тревога, что у меня сжалось сердце. — Но нужна срочная госпитализация. Переломы, кровопотеря, возможно, сотрясение. Он провёл ладонью в перчатке по камням, на которых была кровь Софии, растёр её между пальцев, словно анализируя, а затем перевёл взгляд на меня: — Ты спас Софии жизнь, мальчик. Сам то цел? Я лишь кивнул, всё ещё не в силах оторвать взгляд от Софии. Она лежала так неподвижно, что казалось — время остановилось. Рядом вдруг возникли люди в военной форме, но без опознавательных знаков. Тогда они показались мне спасателями, спустившимися с вертолёта вслед за профессором. Они развернули специальные носилки, а профессор тем временем распоряжался: — Быстро переносим её на борт. Аккуратно, следите за спиной! Затем носилки подцепили тросом и начали поднимать на борт. Я следил за этим действием, а затем посмотрел на профессора Марьясова. Он провожал носилки с Софией долгим взглядом, а когда она исчезла в чреве винтокрылой машины, осмотрелся. Камни, на которых лежала его дочь, были в крови. Профессор покачал головой, достал из кармана куртки компактную фотокамеру и сделал снимок места происшествия. А затем посмотрел на меня изучающим взглядом. — Напомни своё имя, мальчик, — сказал он. — Костя Корнеев. Я живу через дорогу от вашего дома, — ответил я. — Да, твоё лицо показалось мне знакомым. Родители наверняка сходят с ума. Полетишь с нами. Нас подняли в вертолёт. Посреди салона находились носилки с Софией. Люди в форме ставили ей капельницу. Оказавшись в салоне, профессор полностью переключился на пострадавшую дочь. Катя сидела в уголке, я устроился рядом с ней, чтобы не мешать профессору и людям в форме. — Как вы нас нашли? — спросил я у Кати, когда закрыли двери и шум лопастей стал не таким громким. — Знать, где находится София — моя задача… — ответила Катя, а затем вдруг встрепенулась, словно сказала лишнее, и сменила тему. — Тебе тоже нужна помощь! — Не беспокойся, это не моя кровь… — Только тогда я заметил, что мои руки в крови — не только Софии, но и моей собственной. Видимо, я поранился, пока спускался по склону. — Блин… Мама убьёт меня… — Порезы нужно продезинфицировать, — сказала Катя с важным видом и достала из сумки с медикаментами пузырёк с какой-то жидкостью, ватные тампоны, пластырь и пару резиновых перчаток. — Будет жутко щипать… Она натянула перчатки, смочила тампоны жидкостью и начала обрабатывать мне руки. Щипало действительно жутко, но я изо всех сил старался не дёргаться и не вскрикивать от прикосновений, а только шипеть. К моему удивлению, Катя ни капли не боялась вида ран и крови, делая всё так, словно неоднократно занималась обработкой ран. Когда она закончила, мои руки украшали полосочки пластыря. Я хотел было поблагодарить Катю, но не успел. — Екатерина, налей Константину чая из моего термоса, — сказал вдруг профессор Марьясов. — У него стресс и обезвоживание. Ты должна была заметить. — Но папа, я… — Просто налей Константину чай, — повторил профессор не терпящим пререканий тоном. — Сейчас всё сделаю… — последовал покорный ответ. Катя достала из чёрного строгого портфеля узкий стальной термос, отвинтила крышку, которая по совместительству была небольшой чашкой, затем выкрутила пробку и налила чай. При виде тёмной жидкости, от которой шёл пар, я понял, насколько сильно хотел пить. Я сделал несколько глотков. Чай оказался травяным, чуть сладким и с интересным привкусом. Допив, я протянул было Кате ёмкость, чтобы попросить добавки, как вдруг мои веки налились такой невероятной тяжестью, а конечности ослабли настолько, что я не мог пошевелиться. Последним, что я увидел, было лицо Кати. Её губы беззвучно произнесли одно единственное слово — «Прости!». Сквозь наваливающийся сон я услышал, как профессор сказал: — На нём слишком много её крови. Это может быть опасно… Я попытался сосредоточиться, спросить, что он имеет в виду, но веки уже сомкнулись, а сознание утонуло в густой, обволакивающей темноте. Очнулся я лёжа в своей кровати, в своей комнате. За окном светило солнце, и первые несколько секунд я не мог понять, был ли всё это — сопка, дождь, вертолёт, Катя с её странным чаем — сном или реальностью. Потом я поднял ладони и увидел почти зажившие порезы на руках — те самые, которые обрабатывала Катя. Кожа была стянута розовыми рубчиками, но от пластыря не осталось и следа. Значит, это не сон. Затем были слёзы матери, строгий, но полный переживаний взгляд отца… Оказалось, что я проспал полтора суток — в больнице мне дали успокоительное, которое меня срубило. А с момента происшествия с Софией прошло почти три дня! — Вас двоих долго искали, — рассказывал отец. — Поискам мешала непогода… По его словам, нас с Софией нашли на дне расщелины. Она была без сознания и потеряла много крови, а я был на грани истощения. — Ты заботился о ней, как мог. Перевязал раны, накрыл своей курткой… — Кто нас нашёл? — Отец Софии. Он подключил свои связи, чтобы поиски не останавливались ни на минуту… Я помнил одно, а мне рассказывали совсем другое! Неужели всё было сном — вертолёт, на котором профессор Марьясов прилетел за своей дочерью и его резиновые перчатки, которые он надел прежде, чем дотронутся до Софии, разговор с Катей, странный чай… — Что с Софией? Она в порядке? — Думаю, да, — ответил мне отец. — Семейство Марьясовых вернулось в столицу. Сначала я хотел рассказать родителям, что же на самом деле произошло на Большом Талпаке, но затем передумал. Не хотелось добавлять родителям ещё больших переживаний. Но думать о тех событиях я не переставал ещё долго. На следующий год мне вновь удалось попасть на Большой Толпак вместе с экскурсией. Мне небыли интересны ни виды, ни природа — я искал место, куда упала София. И я нашёл его, тот самый обрыв… Камни, на которые упала София, отличались от остальных. На них не было и клочка мха, а сама их поверхность выглядела так, словно оплавилась. Корнеев замолчал. Он так и простоял у окна, пока рассказывал нам о своём прошлом. Nota bene Книга предоставлена Цокольным этажом , где можно скачать и другие книги. Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN/прокси. У нас есть Telegram-бот, для использования которого нужно: 1) создать группу, 2) добавить в нее бота по ссылке и 3) сделать его админом с правом на «Анонимность» . * * * Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом: ЧВК "Пересвет". Книга четвертая